Сигналы тела. О чем говорят наши болезни. Помоги своему исцелению

Зигмунд Фрейд также подчеркивал важность здорово­го образа мыслей и в своем подходе к пониманию причин возникновения болезней обращался к взаимосвязи ми­фологии с биологией. Он считал, что вскрытие историй, спрятанных в глубинах человеческой психики, благотвор­но скажется на теле. Для этого он придумал «лечебную беседу» — человек говорил и говорил, выговаривал свое прошлое, высвобождая обиды, которые стали причиной нездорового мышления. Фрейд верил, что, если истории остаются спрятанными глубоко внутри, они станут тер­зать человека и множиться, словно зараза. В конечном счете его подход к исцелению сводился к тому, чтобы вы­тащить истории наружу и восстановить таким образом связь «ум — тело». Но если бы это действительно было так, то мы все были бы здоровы, ибо рассказывание сво­их историй — в самой человеческой природе.

Хотя подход Фрейда в теории вполне здрав — и в са­мом деле приносит некоторое облегчение, — он не гаран­тирует, что истории или душевные раны сами исчезнут даже спустя годы психотерапии. Отчего же? Есть две скрытые причины. Первая — он не затрагивает того, как мы используем свои рассказы, и цели, которой те служат.

Вот что я имею в виду. Не замечали ли вы, что чем больше говорите о своих бедах, тем несчастнее себя чув­ствуете... и чем хуже вам становится, тем больше хочет­ся окружить себя людьми, столь же несчастными? Это и есть хорошо известный синдром сбывающегося предска­зания.

Мы используем истории собственных несчастий, чтобы оправдать свое уныние, и подпитываем его, окружая себя обществом таких же унывающих, как мы. В конце концов, если они несчастны, значит, и с нами все в порядке.

Вот еще пример: что скажете об историях о том, как нас обидели люди, утверждавшие, будто мы им небезраз­личны? Не доводилось ли вам чувствовать, что чем боль­ше вы перемалываете свои трагедии, тем крепче они в вас врастают? Разве погружение в них не подпитывает бо­язнь создать новые отношения? В этом случае мы исполь­зуем истории, чтобы объяснить, почему боимся любить и почему избегаем ситуаций, которые могут разбередить былые раны. А если и завязываем новые отношения, то прибегаем ко все тем же байкам для объяснения нашей нездоровой зависимости. И в той и в другой ситуации ис­ториями мы пользуемся для защиты.

Вторая причина, по которой лечебная беседа не всег­да оказывается лечебной, — в том, что другие не могут заставить рассказанное нами исчезнуть. Наибольшее, что им под силу, — сочувственно выслушать и, если это специалисты, дать профессиональный совет. Они могут помочь нам в том лишь случае, когда мы хотим помочь себе сами. Иначе говоря, мы должны делать это сами, по собственному почину. Лишь в нашей власти изменить прежние представления и отпустить идентичности, ко­торые из-за них возникают.