|
В грузинском мифе «Лихорадка, горячка и смерть», записанном в 1936 году от сказителя А. Гуду- шаури, говорится о том, как один смекалистый пастух, остался невредимым после встречи с духами болезней. Когда в него вошла лихорадка, он бросился в холодный как лед источник. Лихорадка затряслась от холода и бросила пастуха. Тогда на него напала горячка, на что пастух закутался в овечьи шкуры. Не выдержала горячка жара и убежала. Последней захотела испытать пастуха сама смерть. Она пришла к нему и потребовала овцу в качестве откупа. Пастух на это спросил, сколько лет ему' осталось жить. «Не по своей воле я людей убиваю,— ответила смерть.— Сейчас взгляну по списку и скажу.— Посмотрела смерть список и говорит: — Тебе двадцать лет сейчас. Восемьдесят лет еще тебе на этом свете быть. Жить до ста лет будешь». Подумал пастух и не стал отдавать смерти овцу, раз ему такой срок намерен. Взял он палку и выгнал костлявую вон. Гак пастух обманул и лихорадку, и горячку, и смерть. Свою силу шаман может демонстрировать, нанося себе ранения ножом или другим острым предметом без вреда для здоровья. «Если ты настоящий шаман, возьми нож и заколи себя»,— говорил выдающийся нганасанский шаман Тубяку Костеркин своему сын)' Леониду. Современный туркменский шаман Оразназар во время демонстрационных камланий (закиров) бросается с обнаженным животом на острую саблю, которую держат два человека. Потом он говорит своим помощникам, чтобы они сели на него верхом. Под их тяжестью сабля вонзается в его тело и разрезает до позвоночника. Затем Оразназар с саблей в животе садится на середину юрты, пост песни и играет на гитаре. После этого он выпрямляется, рывком вытаскивает из своего тела оружие и бросает его на пол. Он показывает, что на животе нет крови, а сабля — самая обыкновенная. Другие шаманы крошат зубам стекло, танцуют на разбитых бутылках, дотрагиваются языком до раскаленного железа. Шаманки Юго-Восточной Азии проделывают следующий трюк. Раздевшись догола, они поджигают сигару и, погрузив кончик в свое влагалище, начинают курить этой частью тела. Пройдя таким образом очищение табачным дымом, они связывают ниткой острые бритвенные лезвия и помещают их внутрь половых органов. Затем они тянуг за оставшийся снаружи конец нитки и одно за другим извлекают лезвия из своего влагалища, не причиняя себе ни малейшего вреда. В завершение для демонстрации остроты лезвий, они с легкостью разрезают ими растянутое помощницами полотно ткани. Такие практики известны очень многим народам Сибири, Крайнего Севера, Средней Азии и других регионов. Они имеют отношение к самому зрелищному виду шаманского целительства — извлечению из пациента сил зла. С легкой руки журналистов сеансы, при которых целитель делает больному операцию без использования хирургических инструментов, стали называть хилерством. Считается, что родина хилерства — Филиппины, но это совсем не так. Этот способ исцеления еще в конце XIX — начале XX века был широко распространен у народов Сибири и Крайнего Севера, особенно — у палеоазиатов (чукчей, коряков, ительменов и т. д.). Суть операции состоит в том, что шаман проникает в тело больного руками через кожу и достает причину страданий — опухоль, кисту, волосы, кровяной сгусток, какой-либо предмет и прочее. После такой процедуры на теле больного может остаться небольшой шрам, но чаще всего кожа оказывается не поврежденной. Сами шаманы и шаманки говорят, что в этом деле, как и при протыкании себя ножами, им помогает Хозяйка Огня. Основоположник российской этнографии В. Г. Тан-Богораз присутствовал на подобном сеансе у чукчей. При нем шаманка Упунгве во время камлания вспорола живот своему сыну, четырнад- цатилетнему мальчику, так что кровь залила все тело. Она глубоко погрузила в чрево свою руку, а когда вытащила, на коже мальчика не осталось и следа. Все время, пока проводился ритуал, Упунгве чувствовала себя очень плохо и знаками показывала, что ее внутренности горят огнем. Ее дочь подавала комки снега, кото — 165 —
|