|
«Стану аз.., пойду из избы дверьми, из ворот воротами и выйду в чистое поле. В чистом поле стоит мерзлый дуб. К тому мерзлому дубу не льнут ни уроки, ни прироки, ни притчи, ни призор[70], ни ветряны переломы, ни лихая дума. На том дубу человеческая мертвая голова, в той голове нет ни уроков, ни призоров, ни людских оговоров, ни отцовы думы, ни материны. Под тем дубом стоят тринадесять старцев со старцем. Аз... подойду поближе, поклонюсь пониже: тринадесять старцев со старцем, укажите, чем излечить (такого- то)? — «Иди на Окиан-море, среди Окиан-моря, на острове Буяне стоит белая береза. На той березе сидят два черных ворона, носы железные, когти булатные. Спроси у них». «Черные вороны, црмогите, пособите излечить (такого-то) от уроку, от призору, от страху, от переполоху[71]. Выскребите, вычистите железными носами, бу латными когтями из ретивого сердца, из черной печени, из красного мяса. Разнеси-расплющи по крутым берегам, по зеленым лугам, по макову зерну! Ветры буйные, птицы быстрые, летите скорее к (такому-то). Летит птица за моря, бежит зверь за леса, бежит дерево в дерево, мать-земля в свою мать-землю, железо в свою мать руду, так бы черная немочь бежала в свою мать тартарары, во тьму кромешную, а бежала б назад не ворочаючи, а был бы (такой-то) жив и здоров. А буде ты, черная немочь, моим речам покорища не дашь, велю тебя птице за моря унесть, зверю в лес затащить, мать-земле в свою мать во сыру землю заложить, железу в свою мать руду заковать, и будет тебе горе великое, а (такой-то) жив и здоров. Замыкаю свои словеса словом великим, им же замыкаются все недуги с полунедугами, все болести с по- луболестями, все хворобы с полухворобами, все корчи с полукорчами, а замыкаю я мое слово великое на (такого-то) от черной немочи по сей день, по сей час, но всю его жизнь»[72]. Второй вид заговоров имеет форму заклинатель- ного внушения, где больной орган описывается, как крепкий и здоровый. Как правило, это уже не экстатическое путешествие, а создание особого рода положительного поля, б^годаря которому пациент убеждается в значимости собственных возможностей. Приводимый ниже текст составлен по этнографическим материалам лечения «нестоихи», то есть слабости половой функции: «Стану аз... и пойду в чистое поле под красное солнце, под млад светел месяц, под частые звезды, мимо Болотовы кости могила. Как Болотовы кости ни дрогнут, ни гнутся, ни ломятся, так бы у... фирс не гнулся, не ломался против женской плоти и хоти и против памятные кости! Как у стоячей бутылки горлышко завсегда стоит прямо и бодро, так бы и у ... завсегда фирс стоял во всякое время для любви и для похоти телесные! Как стоит пут железный жерновой, не тряхнется, не ворохнется, не шатается, так бы у... стояли семьдесят семь жил и одна жила фирс, семьдесят семь суставов против полого места, против женския, не прогнулся бы, не ворохнулся бы, не пошатнулся бы! — 169 —
|