|
На этом этапе развития науки управления (какие системы управляемы, а какие, достигнув определённого уровня сложности, могут управлять) должна была появиться фундаментальная теория, сводившая накопленное знание воедино на основании одного универсального классификационного признака. И она появилась. Из среды разработчиков интеллектуальных систем вышли В. М. Лачинов и А. О. Поляков, представившие миру фундаментальную теорию открытых систем (систем, не имеющих конечного абстрактного описания) и способа их существования на основе единственного процесса – процесса порождения и движения информации, названную ими «Информодинамика» [15]. Следующим шагом Полякова и Лачинова стало выделение некоего природного абстрактного порождающего Принципа – Метапринципа, если угодно, инженерного принципа Творца, на основании которого (а не по прихоти слепой Случайности) и только в такой конфигурации может существовать «Метамашина» [16], или устройство разума, отвечающего атрибутам живых систем, само при этом «формой существования белковых тел» могущего не обладать. Но главная и ещё по достоинству не оцененная современниками заслуга Полякова и Лачинова, по мнению автора, - это создание теории Ментагенеза, которой незамедлительно воспользовались инженеры политтехнологий (не без участия американского учёного Фукуямы), показав миру примеры бескровных «революций роз» и «оранжевых шарфов» в странах СНГ. Оставим на некоторое время Лачинова и Полякова, чтобы проследить за тем, как автор этих строк, музыкант и врач по образованию, оказался в столь замысловатой компании и какие такие общие интересы могли их объединить. Благо, повествовательный формат введения не требует строгой доказательной базы, чем и пользуется автор, оставляя временно незакрытыми пробелы смысла в тексте. И вновь начнём с истории, теперь уже истории медицины как системы, тем более, что открытость системы, по А. Н. Колмогорову, обеспечивается учётом всей её предыстории [14]. Нам мало что известно о базе знаний древнего целителя, но, судя по дошедшим до наших дней фрагментам египетской Книги Мёртвых, Ветхому Завету, Кабале и Ведам, картина их описания мира (база данных) разительно отличалась от привычной нам, а сами знания древних были обширны, хотя и неописуемы в современных терминах. Каждый больной был как загадка Сфинкса: «Кто мы, откуда мы, куда мы идём?», и мудрецу, чтобы сохранить жизнь, следовало находить единственный ответ, который своей циклической формой «Они рождались, взрослея, давали детей, и умирали» закрывал цикличность вопроса. Целитель не накапливал баз данных в знакомой нам форме, его не интересовали повторяемость симптомов и возможность алгоритмизировать их на будущее в форме диагноза. У постели больного он творил в вечном «здесь и сейчас», и вообще, было ли это у постели или в уме Создателя, остаётся вопросом. — 8 —
|