|
Глава 8 Структурированные пространства и структурные согласования Вместе с планетой Земля мы, человечество, представленное за редким исключением жителей Океании пятой коренной расой, воплощены в физические тела четвёртого физического глобуса Земли и находимся в самом грубом для планеты проявлении материальности [7]. Поэтому вслед за Аристотелем, мы все - стихийные материалисты, как мы уже успели убедиться в этой книге, даже те, кого Ленин относил к идеалистам. Для нашего познания престижнее изучить структуру атома и природу элементарных частиц, чем получить музыкальное образование или познания в искусствах, прослыв «белой вороной» или, что хуже, получить ярлык «не в своём уме». Нет ничего удивительного, когда на научном конгрессе, как казалось автору, высокого уровня, посреди доклада по аналогии торсионного поля и вращающего момента квантового перехода в ультраметрическом пространстве кто-то из зала закричал: «мы твоих гармоний не понимаем, ты нам лучше цыганочку с выходом сыграй!». Давайте поздравим жрецов древности, их зомбирование сохраняется не одну тысячу лет, изымая Гармонию из сферы точной науки и относя искусства, в частности музыку, в сферу обслуживания и развлечений. А какая серьёзная наука может выйти из развлечения? Последний всплеск интереса, выразившийся спором «физиков» и «лириков» в шестидесятых годах, затих сам по себе, когда лирики, приняв правила игры дихотомии «кто не с нами - тот против нас», тихонечко стали материалистической «попсой». Последнее замечание относится не к суммам денежных гонораров, а к культуре мышления, выражающейся тем, как мы говорим. Мы пользуемся языком не в его текущем значении, не говоря уже об исторически обусловленных изменениях ёмкостей семантических полей слов, а по образному определению профессора UCLA, К. Кастанеды, как системой глоссов (glosses). Из целостного сообщения мы, то есть наш ум, научившийся работать как винчестер компьютера по «опорным» словам, как в скорочтении, распознаём только знакомые «болванки» словосочетаний в целой речи, на чём и основываем процесс понимания. Никто не утруждает себя различением отдельных слов в глоссе, а уж дословное понимание – непозволительная роскошь. После этого короткого замечания автор хочет призвать читателя к дословному пониманию содержания этой главы и мобилизовать своё внутреннее чувство греческого и латыни.
Прежде всего внимательно вслушайтесь в звучание слова «атом», а кто знаком с греческим – проверьте его правописание: «aton». Греческая орфография гласит, что приставка «а» перед корнем означает его отрицание. Романо-германское слово «атом» не донесло семантического содержания слова «aton», что означает не тон, не звук, пауза. Автор затрудняется, не ошибившись, назвать имя античного мыслителя, заявившего, что материя – это застывшее звучание; ценность аналогии от этого не снижается, даже более, повышается высказыванием Гёте, что архитектура – это застывшая музыка. — 61 —
|