МЕДИЦИНА

Как немыслимо зарождение человека раньше планетной ср­е­ды, так невозможно формирование эмбриона раньше обра­зования эмбриональной онтореи. Такая онторея создаёт пред­по­сылки для передачи причинных предписаний, ибо части не могут объединиться в общую структуру, если между ними не образуется промежуточная область для обеспечения их инди­видуальности. Части – это клетки, как продукт деления зиготы. Сколько бы таких клеток ни оказалось, среди них нет одинако­вых. Но чтобы обеспечить их различие, необходимо создать для них присущую каждой из них свою особую окружающую среду, которая помимо выполнения многих иных жизнен­ных функций будет прежде всего служить источником пищи.

Значит, классическое представление о накоплении клеточ­ной массы в процессе деления зиготы нуждается в доработке. В науке считается, что клетки, получившиеся в результате де­ления исходной клетки, остаются в непосредственном сопри­косновении друг с другом и деление начинается у всех клеток по их собственной прихоти вплоть до начала морфоло­гичес­кой дифференциации. Но в таком случае возникает вопрос: при плотном прижатии клеток между собой откуда и как поступает к ним пища, особенно к тем клеткам, которые расположены в центральных областях делящегося массива? В принятой науч­ной трактовке эмбриогенеза нет такого вопроса, как нет и от­вета на него. Выходит: клетки растут и множатся числом без пропитания, что невозможно. Если даже сослаться на подво­дя­щие кровеносные сосуды, то и такая ссылка не способна объяснить подачу пищи, поскольку сосуды не могут прони­кать внутрь клетки, тем более внутрь каждой клетки, ибо это противоречит вселенскому требованию персонального и неза­ви­симого разви­тия всех сущностей и клеток также.95

Для устранения противоречия следует признать наличие посреднической структуры, в качестве которой выступает он­торея. Причём важно, что она формируется раньше, чем клет­ка вздумает вступить в процедуру деления. И только, когда в онторее сосредоточится нужное количество потребной пи­­­щи, клетка получит возможность запустить в себе механизм восп­роизводства почти самой себя. Начнётся таинство про­ли­фера­ции-размножения. Наука к этому моменту ещё не подошла.

Если исходить из обоснованного ранее положения о том, что клетки дальновиднее, расторопнее и более ответственны по сравнению с человеком, то всё происходящее далее станет определяться пищей. Предположим, что её в онторейном слое недостаёт, хотя она и соответствует типовому составу. Тогда клетка испытает удушье и в агонии начнёт потреблять собст­венные отходы и те отравляющие продукты, которые поступи­ли в онторею с кровью матери. Развитие клетки нарушится. Суть такого изменения определится конкретными вредными компонентами пищи. И поскольку их число весьма велико, то так же необозримо и количество патологий, объединённых в обобщающую группу врождённых болезней. Примерно то же произойдёт с клеткой при достаточности пищи и даже при её избытке, но НЕсоответствующего качества, например, по моле­ку­лярному признаку, по парциальному соотношению, по нали­чию загрязнения излучениями. Но особенно большое влияние оказывает состояние сознания матери во время беременности. Кровь – это орган и потому он, помимо формы, только и вос­при­нимаемой человеком, обладает присущим ему сознанием. Оно входит составной частью в сознание матери и полностью отображает в себе принадлежащую ему проекцию сознания об­щей структуры – матери, на понятийную плоскость крови. Что бы ни подумала женщина во время беременности, возник­ший мыслительный посыл обязательно подействует на кровь и как-то изменит её структуру. Изменённая кровь по-разному станет воздействовать на пищевые составляющие, например, меняя их химическую активность, а через неё возможно изме­нение всасываемости пищи в широких пределах вплоть до от­торжения. Любые отклонения от типового состояния крови вызывают деформацию пищи, а значит, и развития плода.