|
Я вспоминаю одно интервью Пола Гудмена в книге американского эссеиста Глассхайма. Он задал Гудмену вопрос: «Если я вас правильно понимаю, ваше представление о self лишено привязки в пространстве?» Гудмен ответил: «Да, self не сидит в человеке, а есть там, где находится действие». Это значит, что, вопреки нашему желанию расположить self в пространстве, мы не можем этого сделать, self меняет место и интенсивность. Если я увлечен нашим разговором, то где находится мой self. Вполне вероятно, что он находится между нами скорее чем «во мне». А когда я отключаюсь от нашего разговора и пребываю на стадии пост-контакта, self ослабевает, и, может быть, он тогда в большей мере находится «во мне». Это переживание меняющегося self является для меня переживанием времени, так
как в разные моменты self может изменять место и интенсивность. Если нет творческого приспособления, то нет и self, или его очень мало. Это не значит, что нет субъекта, организма, идентичности. А дело в том, что просто мало self. Так я понимаю Пола Гудмена. В чем еще особенности вашей практики гештальт-терапии ? Я уделяю значительное внимание и трачу много времени на фазу преконтакта. Вероятно, это связано с тем влиянием, которое оказали на мое образование эпоха Изалена и то, что Йонтеф назвал «бум-бум терапией». По моему мнению, многие гештальт-тера-певты склонны чересчур быстро переходить к фазам контакта. Чем больше времени тратиться на предварительном этапе построения гештальта, тем сильнее и ярче будет гештальт. Чем меньше вы задержитесь на этой фазе, тем больше дальнейшая работа будет походить на работу бихевиориста. Мои последние статьи («От поля к ситуации» и «Интенциональность во плоти»106) помогли мне развить эти планы рассмотрения и позволили лучше понять, что означает работать в перспективе поля, и что это не просто лозунг. Что отличает гештальт-тера-пию? Я хочу задать другой вопрос. Считаете ли вы, что понятие self-как-процесс — настолько важное в ге-штальт-терапии и в связи с тем, что вы только что сказали, - является наиболее характерным моментом нашего подхода ?Или же определяющей чертой нашего См. наст. изд. 178 Жан-Мари Робин подхода, по сравнению с другими психотерапиями, является идея «работать в настоящий момент» ?Или нашим отличием являются наши идеи о важности поля ? С моей точки зрения, наш основополагающий текст открывает многие возможности. Большинство из нас выбрали для себя какую-то одну. Так, нетрудно заметить, что в книге Перлза, Хефферлина, Гудмена «self-как-процесс» сосуществует с «self-как-сущность». И мы часто теоретизируем так, как будто эти две концепции «self» не означают одного и того же, словно существует две разновидности «self». To, что мы должны выбрать, является акцентом, уместным в каждый отдельный момент. Конечно, мы могли бы сказать, что self-как-процесс является одной из наиболее характерных особенностей нашего подхода. Но от этого мало толку, если одновременно мы не продолжает развертывать эту идею и ее многочисленные следствия в теоретическом и практическом плане. — 99 —
|