Быть в присутствии Другого. Этюды по психотерапии

Жан-Мари Робин

ваться терминологией Мерло-Понти, вовлеченную речь психотерапевта с некоторым успехом можно оп­ределить как настоящую «говорящую речь», т. е. это речь, которая в момент своего возникновения сопря­жена с некоей значимой интенцией и которая прого­варивает текущий момент. В такие моменты я прого­вариваю протекающий опыт. Говорю, как могу. Id го­ворит, как id может! Такая речь отличается от того, что Мерло-Понти называет «проговоренной речью», которая зиждется на осадочных породах значений и «пользуется имеющимися значениями как неким на­копленным богатством». «Проговоренная речь» — это речь психотерапевта, который рассказывает «себя», говорит о том, в чем заключаются его переживаемый опыт и его система представлений, открывает свои «архивы», если воспользоваться выражением Фуко.

То, что потом: присутствовать с умом, ориентируясь на возможное

Наш способ мыслить в ходе терапевтической сес­сии часто сопряжен с привычкой понимать и объ­яснять всякую ситуацию в настоящем посредством того, что было вчера или было прежде, обращаясь к прошлому нашего пациента, его истории. Одна ста­ринная тайская сказка помогает проиллюстрировать смену парадигмы:

«Эта китайская история повеструет об одном крес­тьянине, который в бедной деревне. Он считал себя очень счастливым, поскольку у него была лошадь, на которой он работал в поле и ездил. Однажды лошадь сбежала. Все соседи сожалели о несчастье, которое на него обрушилось, но крестьянин сказал только: «Мо­жет быть».

Быть в присутствии другого277

Через несколько дней лошадь вернулась и привела с собой двух диких лошадей. Соседи радовались, го­воря: «Какое счастье». Но крестьянин просто сказал: «Может быть».

На следующий день сын крестьянина попытал­ся объездить одну из диких лошадей; лошадь упала на землю и сломала ему ногу. Соседи сказали: «Ка­кое несчастье». Но крестьянин сказал только: «Может быть».

На следующей неделе в деревню явились чинов­ники, которые забирали молодых людей в солдаты, поскольку была война. Они не взяли сына крестья­нина из-за его сломанной ноги. Когда соседи сказа­ли крестьянину, что ему повезло, он ответил: «Может быть»».

У этой сказки много смыслов, но я хочу остано­виться на одном: значение опыта необходимо реконс­труировать в связи с тем, что за ним следует, а не с тем, что ему предшествовало. Конечно, можно обсудить и найти многие факты, связанные с прошлым, которые могли послужить причиной того, что лошадь убежа­ла от крестьянина: лошадиный загон мог быть не до­статочно прочным, крестьянин мог быть не достаточ­но внимательным и т. д. Но эта история показывает, в какой мере будущее привносит такой смысл, который уничтожает малейшее поползновение искать смысл в прошлом. Прошлое лишается всякого интереса. Не следует ли нам увидеть в этом одно из возможных на­правлений практики психотерапии?