Обитаемый человек

Есть и другое отношение к переносу, вызывающее больше доверия, при котором у терапевта есть возможность стать участником происходящего. Такой подход признает за переносом качества особых терапевтических отношений между терапевтом и пациентом. Терапевт перестает быть только терапевтом, он приобретает черты всех значимых для пациента людей. Эти люди перестают быть лишь воображаемыми персонажами, они обретают плоть и кровь в лице терапевта — живого человека, который сидит напротив пациента. Этот уникальный статус ставит терапевта в такое положение, в котором каждое его высказывание может иметь необычайную значимость.

Ощущение такой значимости иногда может соперничать с даже гипнотическим воздействием. Даже если пациент испытывает страх перед слишком большой открытостью, поглощенность и доверие помогают ему обрести большую уверенность в себе. Осознавание, активные действия, восстановление терапевтической последовательности, история жизни — все это особым образом усиливает доверие. С помощью этих процедур пациент получает новый опыт терапевтического общения и становится более открытым к единству с терапевтом, иногда опасному, но чаще полезному.

Эта движущая сила изменения часто недооценивается терапевтом из-за его собственных предубеждений. На самом деле не так просто найти и создать такой уровень доверия, особенно с людьми, которые уже имеют горький опыт общения. Кроме того, терапевт часто допускает ошибки, когда предполагает, что ему известно то, чего он не может знать, исходя лишь из теоретических посылок, а не собственной чувствительности. Часто он намечает себе цели, удовлетворяющие скорее его амбициям, нежели актуальным потребностям пациента.

Несомненно и то, что эту символическую движущую силу терапевт может применить в своих интересах. Он может посоветовать пациенту жениться или развестись, когда ситуация неясна. Терапевт может высказать свое предположение о возможном сексуальном насилии, когда пациент и понятия о нем не имеет. Терапевт может быть равнодушным и глухим к переживаниям пациента. Терапевт может разбить доводы пациента или не обратить на них должного внимания. Терапевт может повести пациента по ложному пути. И, наконец, терапевт может продлевать или укорачивать терапию по своему усмотрению, исходя из собственных потребностей.

Никто из нас не застрахован от подобных профессиональных ошибок и заблуждений. Однако, принимая во внимание все эти факторы риска, терапевт может использовать возможности, которые предоставляет единство, чтобы сбалансировать горький опыт отвержения обществом. В единстве с пациентом терапевт может стать для него своеобразным противоядием от глубоко запрятанных разрушающих убеждений пациента, которые оставляют его безучастным к новому опыту. Терапевт должен схватывать на лету, быть стойким, серьезным и веселым, но он всегда должен служить “дрожжами” для нарождающихся мыслей пациента. И тогда новые переживания могут стать настолько захватывающими, что пациент почувствует себя рожденным заново.