Польская мельница

— Не знаю, право, что тут и думать, — сказал г-н де К., - я задаю себе вопрос: о чем она сейчас ему рассказывает? Вот вы, человек здравомыслящий, не считаете ли вы, как и я, что в конечном счете сегодня вечером мы очень хорошо себя с ней вели? За исключением досадных мелких срывов, с этим я согласен, но ведь их очень трудно избежать при такой разношерстной публике. Могу вас уверить, что если взять, к примеру, меня, то мы с женой лишь слегка улыбнулись. Вот что я должен сказать.

Я ему ответил, что, действительно, это такой факт, на который следует обратить внимание.

— В каких вы отношениях с господином Жозефом? — спросил он.

— Я, как и вы, с ним едва знаком, — ответил я.

— Я вас спрашиваю об этом, — продолжал он, взяв меня под руку, — потому что ценю ваше умение вести себя и старание, которое вы прилагаете, чтобы никогда не выставлять напоказ своих отношений с людьми. И это весьма похвально, — сказал он, видя, что я храню молчание.

Он освободился от моей руки.

Мы вернулись ко входу в тупик и, к своему великому изумлению, обнаружили там три тени, в которых, подойдя ближе, узнали мэтра П., его супругу и племянника де С., очень привязанного к их семье.

— Я узнал новость, — сказал мэтр П., - и мне стало известно, что вы здесь. Я сразу же пришел. Другие не захотели подойти и остановились возле рынка. Что происходит?

Г-н де К. принял загадочный вид и проговорил, что ни за что на свете нельзя позволить «толпе» прийти сюда.

— Речь идет не о толпе, — сказал мэтр П., - а о нескольких друзьях, которые являются также и вашими друзьями и которые, повторяю, не осмеливаются подойти, им хватает такта не делать этого.

— Не будем спорить, Андре, — сказал г-н де К.

Он выступил вперед, и они начали шептаться.

— Что происходит? — спросила меня госпожа П.

— Понятия не имею, — ответил я. Это было (вдобавок ко всему) истинной правдой.

— Идите сюда, — сказал мне г-н де К. по завершении своих тихих переговоров.

Мы снова вошли в тупик и томились ожиданием еще добрых четверть часа. Все остальные ушли. Холод пробирал до костей. Часы пробили половину. Мы занимались тем, что строили весьма мрачные предположения. Свет загорелся теперь и в окне Кабро. Поскольку я наделен тонким слухом и придаю очень большое значение земным благам, я расслышал, несмотря на завывания ветра, скрип кофейной мельницы.

Если бы не холод, я охотно наблюдал бы за событиями до скончания века. Но, с учетом всех обстоятельств, я сказал своему спутнику, что самым разумным, на мой взгляд, было отправиться спать.