|
Он действительно ездил в Сен-Бодийо, и действительно по поводу свидетельства. Юрбен и госпожа Тим и в самом деле получили звание старшего егермейстера, или, как это еще называют, старшего инспектора охотничьего надзора. Этот охотничий надзор стал приобретать для нас все более и более важное значение. Внутренне мы все обрадовались, что сможем теперь называть госпожу Тим госпожой старшей егермейстершей. А Юрбен… ну что ж, что касается его, мы посмотрим. Это могло зависеть от его взрывоопасности. Нужно было по крайней мере успеть хотя бы разглядеть, какой на нем будет костюм. Как это ни странно, но, как оказалось, те, кто принял такое решение, обнаружили прекрасное знание людей. Юрбен словно только и ждал этого решения, чтобы превратиться в солидное тело. Он получил в свое распоряжение портного из 28-го африканского стрелкового полка, стоявшего гарнизоном в Сен-Бодийо со всем оружием и обозом. Целую неделю тот был занят только тем, что днем кроил, шил и подгонял форму, а по вечерам учил Онезифора-сына дуть в охотничий рог. Это было просто невыносимо. Они забирались на самую высокую площадку, и осенний ветер доносил до нас рыгание, пукание и душераздирающие стоны выбившегося из сил Иеремии. Да, в этом отношении три дня оказались для нас трудными. Но на четвертый день октябрьский ветер наполнился звуками, сладкими как мед, как темное вино, и мы услышали прекрасные хрипловатые модуляции. Дело в том, что вместо Онезифора играть стал некий Пьерлё-Брав из Понсона, бывший рожечник из военного оркестра, знавший все секреты этого инструмента. Может быть, вы думаете, что при своем росточке Юрбен выглядел в форме смешным? Вовсе нет. Не забывайте о госпоже Тим. Она все проверяла опытным глазом, и господин Тим облачился в короткую куртку зуава, в которой грудь его гордо выпячивалась, а на ногах были длинные брюки со штрипками, ладно облегающие икры и бедра до самого кожаного пояса, расположенного выше, чем обычно. Все это удлиняло ноги, и он выглядел выше ростом. Костюм был сшит из эльбёфского сукна, тонкого и гладкого, цвета осенних листьев. На голове была тирольская шляпа с фазаньим пером. — Главное — никаких финтифлюшек, — сказала госпожа Тим портному, который хотел наделать шнурочков, аксельбантов и эполет. Не захотела она даже, чтобы галуны, соответствующие его чину, были толще карандаша. Все, что она сделала, было и красиво, и практично для перемещения в лесу, в горах, для верховой езды, под дождем и снегом: на брюки можно было надеть и гетры, и сапоги, а на куртку — накидку от дождя. И для парада лучше не придумаешь: тирольская шляпа с фазаньим пером всегда украшает мужчину. — 49 —
|