|
Закономерным результатом правильного мужского поведения Паратова являются слова Ларисы, обращенные к нему в финале сцены: "Вы – мой повелитель". КНЯЖНА МЭРИ И ПЕЧОРИН Лермонтовский Печорин из "Героя нашего времени" постепенно "влюблял" в себя Мери, коротая время в Пятигорске "на водах". Его обольщение Мери было не "экспромтным", а поэтапным. Начал он с того, что выделился из толпы дамских угодников (или поклонников), один из всех, не обращая на Мери никакого внимания. Затем дерзил ей, затем испугал ее, неожиданно выскочив на коне из-за куста, затем "спас" ее от пьяного господина. После серии изощренных приемов, применяемых один за другим, Печорин произнес "ударный" монолог, окончательно "перевернувший" сердце гордой девицы. Цитируем: "Разве я похож на убийцу?" – " вы хуже ..." Я задумался на минуту и потом сказал, приняв глубоко тронутый вид: "Да, такова была моя участь с самого детства! Все читали на моем лице признаки дурных свойств, которых не было: но их предполагали – и они родились. Я был скромен – меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, – другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, – меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, – меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекла в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду – мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался. И тогда в груди моей родилось отчаяние – не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой. Я сделался нравственным калекой: одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отрезал и бросил, тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого, и этого никто не заметил, потому что никто не знал о существовании погибшей ее половины; но вы теперь во мне разбудили воспоминание о ней, и я вам прочел ее эпитафию. Многим все вообще эпитафии кажутся смешными, но мне нет, особенно когда вспомню о том, что под ними покоится. Впрочем, я не прошу вас разделять мое мнение: если моя выходка вам кажется смешна – пожалуйста, смейтесь: предупреждаю вас, что это меня не огорчит нимало". — 73 —
|