Семейная терапия

Псевдовзаимность (Wynne, Ryckoff, Day & Hirsch, 1958) — это видимость сплоченности, которая маскирует конфликт и пре­пятствует близости. Эти семьи необычно пугает разделенность. Они так озабочены собственной сочлененностыо, что у них нет места для проявления индивидуальных черт и личных, дивер­гентных интересов. Семьи не терпят более глубоких и теплых взаимоотношений или независимости. Эта поверхностная спло-

66

Состояние семейной терапии

ченность не дает проявляться глубокой привязанности и силь­ным сексуальным чувствам, а также более сильной близости.

Псевдовраждебность — это другое обличье сходного сговора, утаивающего группировки и расколы (Wynne, 1961). Последствия расколов или группирований можно увидеть в ходе семейных сессий. Они используются для поддержания определенного типа динамического равновесия, когда изменение любой части систе­мы — хоть группировки, хоть раскола — воздействует так, что происходят изменения в других частях системы. Типичная си­туация — группирование пациента с одним из родителей и рас­кол между родителями. Но на самом деле за этими коалициями стоит угроза, которую поэтому приходится скрывать.

Псевдовраждебность — это процесс самоизбавления. Не­смотря на свою броскость и интенсивность, она сигнализирует только о поверхностном расколе. Подобно псевдовзаимности, псевдовраждебность стирает близость и привязанность, так же как более сильную враждебность; она искажает коммуникацию и ухудшает реалистичное восприятие взаимоотношений и раци­ональное мышление о них.

В нарушенных семьях используются различные механизмы для подавления любых сигналов о разделенности семьи — как внутренних, так и внешних. Резиновая ограда — это невидимый барьер, который растягивается, чтобы позволить обязательное внесемейное участие — например, посещение школы, но резко сокращается, если подобная вовлеченность заходит слишком да­леко. Жесткая ролевая структура семьи сохраняется, ограждаясь путем семейной изоляции. Самое вредное качество резиновой ограды заключается в том, что именно те, кому больше всего не­обходим внешний контакт, чтобы исправить семейное искаже­ние реальности, меньше всего допускают это. Вместо того чтобы быть субсистемой социума (Parsons & Bales, 1955), шизофрени­ческие семьи становятся больным маленьким социумом в себе с жесткими границами без дверей.

В контексте, где сплоченность — это все и внешние взаимо­связи мешают, признание индивидуальных отличий может быть неосуществимой сутью вопиюще эксцентричного поведения, наблюдаемого в шизофренических реакциях. Таким образом, че­ловек наконец добивается статуса обособленности, но потом за ним закрепляется клеймо шизофреника, и семья от него отвора­чивается; семейная псевдовзаимность восстанавливается, подоб­но тому как жижа заполняет освободившееся пространство в трясине, когда из нее убирают камень. Острая форма шизофре-