Семейная терапия

Мы можем предположить, что эту мать тревожит близость с собственным сыном, но она не признает своих чувств, поэтому на публике ведет себя как любящая мать, которая всегда посту­пает правильно. Обычно в подобных семьях нет никого другого,

59

Майкл Николе, Ричард Шварц

вроде сильного отца, чтобы вмешаться и поддержать ребенка. Мать пытается контролировать свою тревогу, контролируя бли­зость между собой и ребенком. Но поскольку не может признать­ся в этой тревоге даже самой себе, она скрывает важные аспекты своей коммуникации, а именно свой дискомфорт или враждеб­ность. Вдобавок она запрещает комментировать или критико­вать свои сообщения. В результате ребенок растет не обученным навыку сообщать о коммуникации, неопытным в определении того, что люди на самом деле имеют в виду, и не умеющим уста­навливать контакты.

Другим примером двойной связи мог бы стать преподаватель, который заставляет своих студентов быть активными в аудито­рии, но раздражается, если один из них действительно прерыва­ет его вопросом или комментарием. Когда он в конце концов все же предлагает им задавать вопросы и никто не откликается, он сердится («Какие пассивные студенты!»). Если некоторые сту­денты опрометчиво критикуют нечуткость профессора, он, несо­мненно, сердится еще больше. Так студенты наказываются за точное понимание того, что преподаватель в действительности хочет, чтобы только его идеи были услышаны и вызывали вос­торг. (Этот пример, конечно же, полностью вымышлен.)

Хотя это может казаться усложнением, но люди, чтобы ла­дить друг с другом, не могут без метакоммуникаций. Частенько просто нельзя обойтись без вопроса, наподобие: «Что ты имеешь в виду?» или «Ты это серьезно?». Однако в семье с двойной свя­зью такие вопросы не допускаются: комментарии и вопросы уг­рожают родителям, и противоречивые сообщения затушевыва­ются, возникая на разных уровнях коммуникации.

Мы все попадаемся в случайные двойные связи, но шизо­френик имеет с ними дело постоянно. Как следствие — безумие. Не имея возможности прокомментировать эту дилемму, шизо­френик реагирует защитой, возможно, становясь конкретным и педантичным, а возможно, давая скрытные ответы или разгова­ривая метафорами. В конце концов шизофреник, подобно пара­ноику, может прийти к мнению, что за каждым утверждением скрывается особый смысл.

Эта статья о двойной связи 1956 г. оказалась одной из наибо­лее влиятельных и спорных в истории семейной терапии. От­крытие, что шизофренические симптомы имеют смысл в кон­тексте некоторых семей, могло оказаться прогрессивным для науки, но оно имело моральный и политический подтекст. Эти исследователи не только считали себя мстящими рыцарями, ре-