Один к одному. Беседы с создателями семейной терапии

Инт.: Отсюда ваш упор на то, что терапия – это разговор, а не игра?

Х.: Да. Если вы используете старую метафору, называя психотерапевта участником "игры" с пациентами, вы по-прежнему смотрите на психотерапию как на сражение. Я предпочитаю видеть в терапии особого свойства разговор. Как образ терапевтического процесса "разговор" точнее "игры". Разговор уравнивает, разговор не преследует какой-то конкретной цели, люди не принимают чью-то сторону, никто не проигрывает, никто не выигрывает.

Инт.: И намерению, осознанной цели в этом разговоре вы, кажется, отводите очень ограниченное место.

Х.: Да, если вы с осознанным упорством добиваетесь результата, вас подстерегает досадная неожиданность. Здесь я – на позициях системного мышления, критикующего здравомыслие. Специалисты, занимавшиеся компьютерным моделированием человеческих систем, выяснили, что решения сложных задач, продиктованные здравым смыслом, оказывались в большинстве случаев неприемлемыми и обычно противоположными ожидаемым. Как говорит исследовательская группа из Института психиатрии в Пало-Альто, решение утяжеляет проблему. Семейная терапия отталкивает людей, чувствующих, что их обвиняют. Медикаментозное лечение, навешивание ярлыков, т. е. диагностирование, приводят к ухудшению состояния людей с психическими расстройствами.

Я называю такой взгляд "взглядом первого порядка". Взгляд "второго порядка" на один шаг отдаляет вас от процесса и позволяет ясно увидеть то влияние, которое обычно от вас скрыто; вы понимаете, что, вмешиваясь, обостряете проблему. Принявший взгляд "первого порядка" сравнит психотерапевта с инженером, меняющим русло реки. Принявший взгляд "второго порядка" сравнит психотерапевта с гребцом, направляющим каноэ по бурной реке. Конструктивистское мышление автоматически сообщает вам взгляд "второго порядка" – так же, как и взгляд "первого порядка". Оно не лучше – просто шире.

Мое недоверие к планированию, возможно, объясняется опытом. Чем больше я пыталась управлять ходом терапии из-за кулис, тем нерешительнее становилась, ведь я никогда не могла быть уверенной в том, что все пойдет правильно. Иногда шло правильно, иногда – нет... Отчасти по той причине, что я слишком сосредоточивалась на задаче переменить людей. Теперь, когда я не ставлю себе эту цель, я обнаружила, что приношу больше пользы.

Инт.: А нет ли опасности, что, если мы перестанем интересоваться результатами и отбросим чувство ответственности за пациентов, терапия превратится в нечто ужасно неясное, в нечто без направления?