Криптономикон

У его отца была фетровая шляпа на бежевой шелковой подкладке и трубка, табак для которой приходилось выписывать из Америки. Отец уходил в горы, садился на камень, потуже натягивал шляпу, чтобы ветер не холодил лысину, раскуривал трубку и долго сидел так, просто глядя на мир.

– Что ты делаешь? – спрашивал маленький Денго.

– Созерцаю, – отвечал отец.

– Сколько ж можно смотреть на одно и то же?

– Бесконечно. Вот глянь. – Отец указывал чубуком. Из мундштука разматывался тонкий белый дымок, словно нить из шелковичного кокона. – Та полоса темной породы – рудоносная. Из нее можно добывать медь, может быть, попутно – свинец и цинк. Можно построить фуникулер вон до того плоского места, потом пройти наклонную штольню параллельно простиранию залежи… – Денго включался и придумывал, где будут жить горняки, где построить школу, а где разбить площадку для игр. Под конец разговора в долине вырастал воображаемый поселок.

В ту ночь у Гото Денго много времени для созерцания. Он заметил, что на оторванные части тела акулы практически не нападают. Тех, кто плывет быстрее, хватают первыми. Поэтому при появлении акул он неподвижно замирает на спине и не шевелит и мускулом, даже когда зазубренный край чьего‑то ребра тычет его в лицо.

Наступает рассвет, через сто или двести часов после заката. Гото Денго никогда не бодрствовал целую ночь и потрясен, что такое огромное солнце ушло с одного края планеты и вышло с другой. Он – вирус, зародыш, живущий на поверхности неизмеримо огромных, стремительно движущихся тел. И, удивительное дело, он по‑прежнему не один: еще трое пережили ночь и акул. Они подплывают ближе и поворачивают к снежным пикам Новой Гвинеи, нежно‑розовым в свете зари.

– Они ничуть не приблизились, – говорит один.

– Они в глубине острова, – объясняет Гото Денго. – Мы плывем не к горам, а к берегу – гораздо ближе. Давайте приналяжем, пока не умерли от жажды. – Он начинает грести на боку.

Один из выживших – судя по выговору, уроженец Окинавы – отлично плавает. Они с Гото Денго легко оторвались бы от двух других, однако весь день держатся с ними вместе.

Один из тех, кто плывет медленно, перед этим неделю страдал поносом и, вероятно, уже был обезвожен. Когда солнце зависает прямо над ними, как огнемет, он начинает биться в судорогах, нахлебывается воды и идет ко дну.

Второй медленный пловец – из Токио. Он в гораздо лучшей физической форме, просто не умеет плавать. «Самое время научиться», – говорит Гото Денго. Примерно час они с окинавцем учат его грести на спине и на боку, потом возобновляют движение к югу.