Япония. Год в дзен-буддийском монастыре

– Ну, – сказал Хан‑сан и пожал плечами, – все это могут. Да и в коанах я не очень‑то разбираюсь. А ты умеешь водить машину, много путешествовал, знаешь английский, немецкий и голландский, у тебя есть книги, которые я не могу прочесть, тебе все равно с кем общаться, и ты сам пришел в монастырь. Если бы меня не прислали сюда, мне бы такая мысль и в голову не пришла!

Глава 14

Если не вытянешь руку, будет убит дзенский наставник

В день моего переезда из монастыря выгнали молодого монаха Ko‑сана. Если бы я не встретил его, когда он шел к такси и с трудом тащил чемодан и сверток из разноцветной ткани, я, возможно, и не заметил бы его исчезновения. Из монахов я по‑настоящему знал только старшего монаха, повара, высокого и худого Ке‑сана, который нередко замещал старшего монаха, и, конечно же, моего друга и помощника Хан‑сана. Других я знал в лицо и по имени, но с ними не общался. Они жили в другой части монастыря и представляли собой прочное содружество, скрепленное совместными обязанностями, а именно ежедневным выпрашиванием милостыни, уборкой и починкой храма. Кроме того, настоятель и старший монах просили меня не слишком‑то с ними общаться. Три года пролетят быстро, сказал старший монах, и не так‑то легко превратить несерьезных молодых людей в дзенских священников и дать им хоть какое‑то понимание того, что такое дзен. Монахи не прочь развлечься, а что для этого может быть лучше западного человека, внезапно появившегося в их среде и, словно цирковой медведь, способного показывать фокусы?

Хан‑сан был вестником монастыря, и я имел возможность общаться с ним, а с остальными только работал, и, как только ударяли в колокол или в гонг, мое пребывание рядом с ними заканчивалось: я шел к себе в комнату или покидал монастырь – то на урок японского, то на незаконный отдых в бане или ресторане, то на прогулку возле монастыря.

Ko‑сана я знал как смирного монаха, который молча и покорно выполнял все, что ему велели. Он привлек мое внимание тем, с какой молниеносной скоростью карабкался по деревьям. Ели в саду регулярно обрезали и подстригали, и Ko‑сан, у которого имелась для этого специальная обувь с резиновыми подошвами, взбирался на дерево так, словно в предыдущей жизни был белкой. Я заметил, что он довольно часто пропускал занятия медитацией, так как в зале он сидел прямо напротив меня и, когда его не было, в однообразном ряду черных фигур появлялась дыра.