Япония. Год в дзен-буддийском монастыре

Я слушал Хан‑сана с нарастающим интересом и, когда он замолчал, не сразу смог что‑то сказать.

– Дзенское обучение действительно может быть свободным?

Хан‑сан с грустью посмотрел на меня.

– Свободным? Что значит свободным? Этим ребятам приходится зарабатывать себе на жизнь, вот тебе и первое упражнение. Они медитируют – уверен, что не по полчаса и не когда им вздумается. Бобо‑роси достиг сатори в веселом квартале, допустим, но ведь, прежде чем оказаться там, он прошел большую подготовку. Вода вскипает внезапно, но чайник какое‑то время должен стоять на огне. Сначала должна быть подготовка. К тому же, прежде чем стать наставником, он много лет странствовал – тоже неплохое упражнение. Уверен, что учиться у Бобо‑роси ничуть не легче, чем у нас, просто там все по‑другому. Из ничего ничего и получится – я давно это понял. Возможно, у них одна сплошная вечеринка, но и я иногда перелезаю через стену. Наш наставник тоже может многому нас научить.

Хан‑сан выглядел очень огорченным, и я рассмеялся.

– Хан‑сан, у тебя просто не хватает смелости туда пойти!

– Пойдем со мной, – сказал Хан‑сан. – Мы отдохнули и протрезвели и теперь снова можем выпить немного саке . И когда я опьянею, я тебя побью.

Так оно и случилось. Хан‑сан снова напился и принялся безобразничать. Я раза четыре укладывал его спать, но каждый раз он поднимался, распихивая всех на своем пути.

На следующий день у него сильно болела голова.

– Я плохо себя вчера вел? – спросил он, когда мы работали вместе в огороде.

– Не знаю, – ответил я. – Вчера мы все были невидимы. Люди из прозрачного стекла. Я тебя не видел. Так ведь принято в Японии, правда?

– Правда, – ответил Хан‑сан.

Глава 13

От чертей добра не жди, вам это, надеюсь, известно?

Уйти в монастырь несколько лет тому назад меня вдохновил в Лондоне один профессор философии. Он посоветовал мне прочесть десятка два книг, и, когда мы случайно столкнулись в коридоре университета, я признался ему, что ни одна из посоветованных книг, ни одна его лекция не сумели приблизить меня к истине.

– Но что именно вы ищете? – спросил профессор, внезапно остановившись.

– Ну, – сказал я, – вы и сами знаете – истину. Отчего все началось, и зачем все это.

И я неопределенно развел руками.

– Абсолютная истина, – начал терпеливо объяснять профессор, – не является целью философии. Философия – наука, а наука означает лишь приближение к истине. Участвуя в экспериментах, логически размышляя, подсчитывая вероятности, мы пытаемся подойти к истине как можно ближе. Затем делаем выводы: «По такой‑то причине это более вероятно, чем то». Но чтобы действительно быть в чем‑то уверенным – это нет.