Криминальная психология

В жизни всегда имеют место, разнообразнейшие, хотя иногда и малозаметные, тормозящие и усиливающие влияния, которые существенно изменяют в ту или иную сторону ход психических процессов. Поэтому те своего рода естествен­ные эксперименты, которые представляют собою поступки лич­ности при разных жизненных положениях и условиях, раскры­ваемые историей ее жизни, имеют для криминалиста-психолога основное, руководящее значение. Но в качестве дополнительного приема, помогающего убеждаться в правильности истолкования отдельных фактов жизни личности, в силе развития, наличности или отсутствии у нее известных свойств, метод тестов может при­носить немалую пользу. При этом особенно важно подвергать испытуемых действию таких раздражителей, которые вызывали бы заметные эмоциональные состояния — чувство гадливости, раздра­жения, негодования, радости, печали и т. д., так как такие опыты могут вскрыть очень интересные ассоциации определенных пред­ставлений с известными эмоциями и показать большую или мень­шую силу их чувственного тона.

Главные корни преступности лежат в эмоциональной сфере лич­ности. Конечно, в настоящее время, когда закладывается лишь фундамент криминальной психологии, устанавливаются ее основ­ные понятия и проводятся главные разграничительные линии ее типов, говорить о вполне разработанной технике тестов преждевременно, пользование же уже намеченными в общей и дифференциальной психологии, приемами часто неудобно в виду особенностей преступников и тех условий, при которых над ними приходится экспериментировать.. Но не подлежит сомне­нию, что в будущем дифференциальная криминальная диа­гностика и типология дадут в этом отношении богатейший материал.

И независимо от собственного признания преступника, при помощи сообщений о его жизни его соучастников и свидетелей, по данным дела и с помощью целого ряда приемов можно установить, имеем ли мы дело в данном случае с экзогенным или эндогенным типом. Важным подспорьем для криминалиста-психолога в деле уста­новления преступного типа может служить и психоаналитический метод, понимаемый в широком смысле метода розыска по фактам жизни личности, по ее важным и незначительным поступкам, — иногда и по времени, и по содержанию далеким от совершенного ею преступления, — по разнообразнейшим переживаниям ее наяву и во сне, таких комплексов, которые она скрывает или не заме­чает, но которые, на самом деле, имеют руководящее значение в ее поведении, по крайней мере, в известной сфере ее отношений. Большим препятствием к применению этого метода служит то, что преступник редко когда бывает вполне откровенен и искренен. Той задушевной и полной искренности, которую предполагают в этом случае Фрейд и его школа, можно добиться лишь в редких и исключительных случаях. Однако, если понятию психоаналити­ческого метода придать указанный выше, более широкий смысл, то он может быть применяем и при отсутствии полной откровенности и искренности. Затем, применяя этот метод, вовсе не следует думать, что задача сводится всегда к отысканию сексуального фак­тора и к объяснению из него различных выражающихся в престу­плении переживаний личности. Комплексам, относящимся к половой области, далеко не всегда можно придавать основное значение, хотя, конечно, немало и таких случаев, когда они играют первенствую­щую роль. Половой инстинкт очень могуществен и многое опре­деляет в психических процессах человека, однако нередко первен­ство в руководстве принадлежит не ему, а другим силам. Как бы то ни было, психоаналитический метод, освобожденный от одно­сторонности и осторожно применяемый, может быть очень поле­зен криминалисту-психологу. Слагающиеся у субъекта разнообраз­ные комплексы сплетаются в системы, относящиеся к различным сферам отношений, и, найдя одни члены этих систем, можно, при помощи психоаналитического метода, раскрывать другие. В иных случаях таким путем может быть установлено отсутствие извест­ных комплексов, что также очень важно для установления того типа, носителем, которого является данный субъект. Подробно бесе­дуя с преступником относительно его взглядов на те или иные явления жизни и на удовлетворение разных потребностей, сопо­ставляя его слова с несомненными фактами его прошлого, выспра­шивая его относительно его переживаний, далеких по содержанию и времени от преступления, выслушивая истолкования, даваемые им отдельным его действиям и событиям его жизни с первых, детских лет по настоящее время, мы нередко можем обнаружить такие мотивы преступления, которые прикрыты' другими мотивами, высту­пающими наружу в обстоятельствах дела, но на самом деле являю­щимися производными от первых.