Криминальная психология

Сравнивая А. с его соучастником, нельзя не придти к выводу, что он — сравнительно мягкий человек, склонный по временам, как мы видели, к сантиментальном. Но у него так же, как и у В. и ранее описанного С., есть склонность к нетрудовому обогащению на чужой счет. У В. эта склонность сплетается с известными рассуждениями резонерского характера и с целью перенестись в новые условия жизни в Италии. У С. эта склонность сплетается с его карьеристическими планами. У А. запросы на материальный комфорт ограниченнее, чем у двух вышеупомянутых преступников: ему нужно, чтобы было на что выпить, как следует, и свободно предаваться бесшабашной пьяной жизни; у него упо­мянутая склонность сплетается со склонностью к пьянству. Инте­ресно отметить, между прочим, в заключение характеристики А., что он предпочитает пить один, без компании, и не раз даже один сидел в отдельном кабинете ресторана и выпивал. Вообще он любит уединение, любит один поиграть на скрипке, чтобы никто ему не мешал. Он вообще склонен к меланхолическим состоя­ниям, всегда казался старше своих лет и все делал с глубоко­мысленным видом. Центральным признаком присущего А. пред­расположения является его склонность удовлетворять свою потреб­ность в выпивке, руководствуясь одними соображениями личной выгоды и риска, отрешенно от всяких или почти от всяких нрав­ственных ограничений. Большого риска в своем преступлении он не видел, рассчитывая на ловкость В. и на то, что Гребнев о похи­щении такого большого количества платины будет молчать. Выгода от преступления была очевидна. Сладость выпивки им предвку­шалась. Он и согласился.

Приведенных выше примеров достаточно в целях общей харак­теристики, чтобы сделать ясным основное различие между эндо­генными и экзогенными преступниками, и мы можем теперь, — сделав предварительно несколько общих замечаний о приемах установления в отдельных случаях принадлежности субъекта к той или иной основной группе, — перейти к специальному исследова­нию каждого из этих типов.

III.

У экзогенного, преступника отдельный криминогенный ком­плекс, — в виде мысли об известном преступлении, соединенной с желанием его совершить, — становится центром ассоциаций и получает господство в сознании благодаря тому, что человек нахо­дится не в обычном своем состоянии, а в состоянии исключитель­ном, под давлением известного внешнего события, причиняющего или грозящего причинить ему или кому-либо из его близких серьезные страдания. Стремление к преступлению возникает и развивается у него благодаря более или менее живому предощу­щению того облегчения своего положения, которое он может полу­чить путем преступления.