|
Непосредственно с этим связан и вопрос о взаимоотношении между интерпсихическим и интрапсихическим. Грамматическое правило в четком вербальном оформлении носит характер канонизированного коллективного знания как системного отображения того, чем владеют все носители соответствующего языка и чем должны овладеть "неофиты". В то же время наше индивидуальное языковое знание, обеспечивая успешность практики речи, далеко не всегда поддается вербальному описанию. Более того, сама попытка вспомнить правило иногда ведет к разрушению имеющегося навыка, появлению неуверенности в себе, отказу решать, как нужно правильно сказать или написать. Это хорошо согласуется с тем, как трудно детям осваивать грамматику родного языка на фоне активного практического владения этим языком. Отсюда следуют по меньшей мере три положения, подтверждающие, что переход во внутренний план не может быть простым "перемещением": во-первых, индивид формирует свою специфическую систему ориентиров (опорных элементов и связей); во-вторых, экспликация таких ориентиров затруднена, поскольку они носят функциональный характер и формируются в особых кодах; в-третьих, выведение функциональных ориентиров "во вне" требует перехода от интрапсихического к интерпсихическому (вербализации, логической обработки и т.п.), что носит характер экстериоризации, продукты которой должны в принципе соотноситься с содержанием правил описательной грамматики языка. Возвращаясь к тому, что говорилось выше о разных типах знаний, можно предположить, что при овладении Я2/ИЯ метаязыковое знание дает импульс для формирования функциональных опор, увязывающих (по принципу информационного уподобления) некоторую вербальную единицу как знание декларативного типа с определенными процедурами оперирования единицами субъективного кода по принципу "ЕСЛИ — ТО", специфичному для знания процедурного типа. Описание рассматриваемого феномена особенно осложнено тем, что и знание декларативного типа (т.е. идентификация вербальных единиц для понимания их смысла) требует соответствующих внутренних операций по принципу "ЕСЛИ — ТО", хотя на это не указывается в теоретических работах. Таким образом, фактически информационное уподобление устанавливается не между отдельно взятым "внешним знанием" (правилом, ориентировочной основой деятельности) и процедурами как "внутренним знанием", а между продуктом идентификации воспринимаемого знания в контексте индивидуального и социального опыта (при взаимодействии внешних и внутренних условий) и продуктом (продуктами) регулируемой через декларативное знание процедурной деятельности. Важно подчеркнуть, что при такой трактовке обсуждаемого феномена становится очевидной регулятивная функция метаязыкового знания как средства формирования базы для самоконтроля, однако успешность реализации этой функции зависит от того, насколько та или иная формулировка отвечает именно этой задаче. В этой связи интересны замечания относительно недостаточности только лингвистических характери- — 88 —
|