Юнг и постъюнгианцы

Хиллман цитирует Юнга, чтобы проиллюстрировать это по­ложение: "К сожалению, однако, у героического подвига нет долговременных последствий. Снова и снова герой должен во­зобновлять борьбу, всегда используя символ освобождения от матери"(С\^ 5, para. 54). Значит, пока психотерапия продолжа­ет иметь дело с эго, речь всегда будет идти о матери, а не о душе. Например, само имя архигероя Геракла означает "слава Геры". Несмотря на ее попытку убить его при рождении, Геракл сам говорит, что именно Гера приводит его к геройским край­ностям. Поэтому путь развития эго направлен не от Великой Матери, но скорее к ней. Если понимать эго-комплекс как нечто возникающее из конфликта с Великой Матерью, тогда эго — это всего лишь "материнский комплекс в бандаже" (Хиллман , 1973, с. 107).

Итак, по Хиллману, следующего принципам архетипической психологии, героическое эго вовсе не является отделением от матери, а наоборот чем-то ведущим нас обратно к ней. Побочным эффектом этого процесса становится разрушение воображе­ния.

ЗАМЕЧАНИЕ 2

Находчивый ответ доводам Хиллмана мог бы основываться на том факте, что стили эго несут в себе элементы, соответст­вующие возрасту. То есть развитие и эго-сознание воздействуют друг на друга, так что глупо проводить раздел между личным развитием и развитием эго-сознания. Но, как мы видели, Хилл­ман и Гигерих уже отвергли такой подход как редукционист­ский.

Мне кажется, что нетерпение Хиллмана портит его доводы. Если бы он смог рассмотреть эго как нечто растущее в некото­рого рода способствующем окружении, тогда могли бы произой­ти другие вещи, на которые он надеется. Важно упомянуть это, пытаясь построить мостик между подходами школы Развития и Архетипической школы. Ибо многие согласятся с точкой зрения Хиллмана относительно того, что "подчеркнутая маскулинность подозрительна. Мы знаем, что это должно быть реакцией на фемининные склонности" (1973, с. 105). Мне кажется, что су­ществует нормальное для человека расщепление между желанием расти и желанием, или потребностью, к регрессии (см. ниже, с. 267). Мы можем сказать, вместе с Хиллманом, что чем больше человек проявляет геройства, тем больше он маменькин сын. Но также справедливо и то, что чем теснее инцестная связь с матерью, тем больше нужен герой, для того, чтобы при­вести в действие объектные отношения и становление отдельной личности.

Можно также сказать, что эго, занятое лишь отделением от матери с помощью побед над ней — это всего лишь фаза обыч­ного развития эго, которая характеризуется клейнианским тер­мином "параноидно-шизоидное состояние". Я говорю о том, что эго занимает позицию "либо-либо" (расщепление или шизоидное функционирование), реагируя на представление материнских преследований и угроз (параноидное функционирование). Эго, которое не деструктивно для воображения, — это эго, которое может функционировать на какой-то иной основе, отличной от либо-либо, и может справиться с амбивалентностью, эмоциональной текучестью и многогранной природой воображаемого мира. Такое эго разделяет характеристики депрессивного состоя­ния, при котором смешанные чувства относительно себя и других можно вынести, агрессию сдержать, фантазии об ущербе зале­чить, и восприятие матери как человека заменяет удобное рас­щепление ее на хорошую и плохую, когда только нападают на плохое и любят хорошее.