Юнг и постъюнгианцы

Это подразумевает, что "правильная" интерпретация недос­тижима; вместо нее у нас должен быть плюралистичный, множе­ственный подход. Но все же здесь, видимо, есть противоречие. Плюралистичное и множественное что? В конце концов, Хилл­ман несомненно применяет интерпретацию, хотя и явно по-другому. Но его понимание "интерпретации" более похоже на углубление, чем на перевод в "поверхностную реальность". Хиллман пытается через сновидение достичь архетипических слоев психики. Таким образом мы можем отражать, созерцать, играть с образами и метафорами сновидения и смотреть, куда они ведут.

А ведут они, по мнению Хиллмана, к ночному миру, под­земному миру. И в этом подземном мире нет ни гармонии, ни равновесия (компенсации) между сознательным и бессознатель­ным, ни "саморегуляции":

"Что такое эта "исходная гармония", это идеальное равнове­сие, которое необходимо восстановить? Результат, прояв­ляющийся в приемной аналитика, состоит в том, что требует­ся интерпретатор, который может "сделать что-нибудь" и обращается к сновидцу, чтобы исправить что-то". Теория компенсации взывает к дневной перспективе эго и происхо­дит из его философии, а не из сновидения" (там же, с. 78-9).

Для Хиллмана каждое сновидение завершено сам по себе, нет оснований говорить о компенсации чего-либо. Поэтому в более ранних работах он говорит о том, что следует подружиться со сновидением" (см. выше, с. 317).

Если мы рассмотрим то, как Хиллман работает со сновиде­ниями на практике, мы обнаружим, что он фактически использу­ет то, что сравнимо с классической фрейдистской методикой свободных ассоциаций. В подземном мире правила совершенно иные (первичный процесс у Фрейда), законы природы измене­ны (субституция, конденсация, перемещение у Фрейда). Хилл­ман демонстрирует любовь к парапраксису, семантическому пре­образованию, экспериментированию и игре, которая постоянно напоминает о "Психопатологии обыденной жизни" Фрейда (1901). Естественно, Хиллман не думает о сексуальной про­грамме, как Фрейд, не использует он и подавление, и его выво­ды совершенно иные. Но в своей уверенности в том, что бессоз­нательный язык отличается от сознательного, и в уверенности в полном нарушении законов природы в сновидении Хиллман в каком-то смысле ближе к Фрейду, чем к юнгианским идеям компенсации.

Сам Хиллман — источник этих предположений, поскольку он говорит о Фрейдистском "подземном переживании" в собст­венных сновидениях и заявляет, что Фрейд в очень большой степени "построил мир на сновидении" (1979а, с. 8). Кроме того, Хиллман утверждает, что концепция действия сновидения у Фрейда, лишенная некоторых из предрассудков эго, — это концепция, которой он наиболее симпатизирует (там же, с. 94).