— это терминологическое противоречие. Но какая часть индивидуации помогает при анализе? Явно все зависит от степени направленности вовнутрь, но наличие самой идеи индивидуации неизбежно вызывает притяжение к ней материала. Сторр подхватывает эту идею относительно внешних отношений и говорит, что многие из работ Юнга не связаны с "повседневными проблемами, невротическими синдромами, сексуальными трудностями и всеми другими вопросами, которые могут заставить человека обратиться к книгам по психологии и психотерапии" (1973, с. 91). Одно из моих основных положений — идеи Юнга могут использоваться и используются в терапии постоянно (и не только "юнгианцами"). Однако Сторр говорит о длительных, часто нескончаемых дискуссиях и рассуждениях о религиозном, алхимическом и другого рода символизме, которые могут отвратить современного читателя от Юнга. В другом месте он говорит, что Юнг не пишет "практически ничего о воздействии анализа на жизнь пациента в мире или на его личные отношения" (там же, с. 90). Опять-таки, даже если это справедливо по отношению к Юнгу, это было исправлено постьюнгианцами. Драй (1961) иронично комментирует удивительную фрагментарность работ Юнга об индивидуации, а также отмечает интровертность его образа мышления. Она полагает, что по сравнению, например, с идеями Джеймса о религиозном обращении, индивидуация несколько проигрывает и становится более мелким видом деятельности, которому не хватает азарта и радости жизни. Это отражает точку зрения нескольких посгьюнгиан-цев, которые полагали, что в целом описания Юнга слишком статичны. Этвуд и Столороу (1975) утверждают, что основной личной опасностью для Юнга было растворение личности и подавление ее изнутри, необходимость установления прочной и стабильной само-репрезентации. Это происходит через индивидуацию — постепенное расширение личности сокращает пространство, открытое беспокойству. Они определяют три способа, с помощью которых достигается это "уплотнение" личности. Первый состоит в превращении бессознательного в сознательное, второй — в осуществлении трансцендентной функции, и третий — в проведении различия между личным и коллективным содержанием, что делает возможным контакт с универсальными темами и дает дополнительную стабильность. Но Этвуд и Столороу полностью пренебрегают ролью, которую играет эго по отношению к трансцендентной функции и проводят слишком резкое различие между коллективным и личным содержанием, устраняя возможность формулировок, подчеркивающих личное переживание универсального содержания — то, что является центральным для идеи индивидуации у Юнга. Тем не менее, то, что они рассматривают уменьшение пустого места в самости как защитное, и связь этого с ослаблением беспокойства, все же предполагает возможность ложной индивидуации, которая характеризуется переполнением символами, которым не соответствует растущее самосознание и подлинная интеграция. — 118 —
|