|
Обратимся теперь к психоаналитическим мыслителям – Фрейду, Мюррею и Эриксону, чью коллективную позицию можно трактовать в той же манере, что и позиции уже рассмотренных теоретиков. Тенденция ядра к максимизации удовлетворения инстинктов при минимизации наказания и вины, вероятно, находится на слишком высоком уровне обобщенности, чтобы получить конкретное выражение в качестве целевых состояний и сопутствующих им инструментальных средств. Однако психоаналитическая теория, к счастью, дает встроенное в нее основание для большей определенности относительно локуса мотивации. Давайте рассмотрим инстинктивную (принцип удовольствия) и защитную (принцип реальности) части тенденции ядра по отдельности. Инстинкты не только имеют своим источником, а также источником своей энергии органические потребности, у них есть также цели и объекты. Действительно, основной психологический смысл инстинктов заключен в форме объектов и в желании их получить. Психоаналитические мыслители используют термин объект по сути так же, как мы используем термины цель или целевое состояние. Вообще говоря, люди учатся узнавать и наблюдать за любыми, какими бы то ни было релевантными объектами, находящимися в их поле зрения. Это не слишком отличается от утверждения о том, что в процессе научения люди формируют личностные цели и овладевают сопутствующими инструментальными стратегиями. Психоаналитические мыслители прошли бы большую часть пути к принятию мотивационных воззрений, рассматриваемых нами в данном разделе, используя термин мотивация лишь для ссылок на объекты и, возможно, на цели инстинктов, оставив объяснение их источника и источника их энергии за органическими потребностями и драйвами. Подходящая конкретизация и ограничение приписываемого мотивации смысла могут быть полезны и в отношении защитной части тенденции ядра. Не похоже, чтобы абстрактное, всепроникающее стремление избежать любого наказания и вины отражается в психике в качестве личностной цели. Однако очень вероятно, что люди обладают особыми целями избегания, ведущими к осторожности по отношению к самим ситуациям, характеризуемым специфическими объектами и предметами своих инстинктов. Такого рода целью избегания может служить уклонение от материнской взбучки (когда, скажем, возникает инстинктивный объект и предмет для кражи денег). Специфическая защита, созданная для достижения цели избегания, может в нашей терминологии рассматриваться в качестве инструментальной стратегии. Довольно интересно, что, хотя Фрейд считает защиты функционирующими бессознательно, он описывает их в терминологии интеллекта и выбора (Peters, 1958). Как бы то ни было, особые цели избегания и сопутствующие им защитные инструментальные действия вполне могут рассматриваться как мотивационные конструкты. — 338 —
|