Сознание как парадокс

К середине XIX в. утверждение, что психическая деятельность обеспечивается физиологическими механизмами, стало для ученых-естественников совершеннейшей банальностью. А потому казалось по­чти само собой разумеющимся, что психика должна объясняться фи­зиологическими законами. Но вот проблема. Её ясно выразил ещё Г. Лейбниц: если представить, что мозг увеличился до размеров целого здания так, чтобы по нему можно было прогуливаться, то и при этом никто не смог бы увидеть в этом здании мыслей. Р. Вирхов (мировую славу которому принесло открытие клеточного строения организмов) Повторяет эту же идею: «Я анатомировал уже тысячи мозгов, но ещё ни разу не обнаружил душу»', А в конце XX в. её повторил генетик Н. П. Дубинин: «Сколько бы мы ни изучали строение человека и про­цессы, идущие в нейронах, мы, даже получив важнейшие данные по нейрофизиологии, не поймем, что такое мысль»2. Действительно, изу­чая физиологический процесс, мы и имеем дело только с физиологи­ческим процессом.

Можно бесконечно анализировать строение мозга или электри­ческие импульсы в нервной системе, но разве мы сможем таким путем обнаружить сознание? Нельзя найти физиологические основания, по­зволяющие, например, утверждать, что возбуждение отдельных участ­ков мозга, которое измерено электрофизиологическими методами, и есть искомое осознаваемое ощущение или восприятие. При прямом раздра­жении мозга человек может испытывать самые неожиданные созна­тельные переживания — например, с удивительной яркостью вспом­нить какой-то эпизод своей жизни, заново переживая окружавшие его в этот момент цвета, запахи и т. д. Связь этого переживания с раздраже­нием данного участка мозга несомненна, тем более, что можно вызывать

' За несколько десятилетий до Вирхова эту же мысль Бальзак вложил в уста хирурга — героя своего рассказа «Обедня безбожника».

2 Дубинин Н. П. Что такое человек. М„ 1983, с, 136.

141

то же самое воспоминание, снова и снова повторяя раздражение. Но все же сам исследователь без словесного отчета испытуемого никогда не смог бы догадаться о возникших у последнего воспоминаниях. То, что со­знательно переживает человек, известно только этому человеку.

Физиологические процессы характеризуются теми или иными регистрируемыми и измеримыми материальными изменениями мозго­вой деятельности. Но ведь та же самая мысль, выраженная на рус­ском, японском или французском языках, должна иметь разные нервные корреляты, т. е. по-разному выражаться на языке физиологии. Как по физиологическим проявлениям мы можем понять саму эту мысль или хотя бы определить, что это одна и та же мысль? Психика, как принято считать, отражает не состояние мозга, а внешний мир. (Л. М. Веккер называет это корневым свойством психики '). Перевод физиологичес­кого в психическое не может быть сделан только на основании физиоло­гических наблюдений. Более того, не так просто доказать, что зареги­стрированные в эксперименте физиологические реакции связаны с данным сигналом, а не с чем-либо другим. Какие-то физиологические процессы наблюдаются всегда, но их расшифровку в терминах ответов на сигнал необходимо ещё специально обосновывать.