Психология человека в современном мире 2009. Том 2

Таким образом, мышление как продуктивный компонент пси­хической активности человека, как и вся эта активность, есть лишь аспект целостной преобразующей активности человека, выполняю­щий внутри нее регуляторные, познавательные и коммуникативные функции. Соответственно, и понято, и исследовано мышление может быть только лишь как часть активности человека, обладающего всеми субъектными функциями. Важнейшим преимуществом направления в психологии мышления, возглавляемого Ю. К. Корниловым, является ориентация на динамику мыслительного процесса, выделяемого в целостной преобразующей активности субъекта, создающего когни­тивное обеспечение этой активности, т. е. на то, что принято называть практическим мышлением (Корнилов, 2000). Этот подход может быть реализован в следующих формах:

1.С большим упором на деятельностную составляющую субъект-
ной активности, которая, как известно, осуществлялась в изучении
«технического мышления», «мышления руководителя», «оперативного
мышления» и т. п.

2. Свойственное современной когнитивной психологии вни­мание к репрезентационным структурам, составляющим субъек­тивный опыт, «experience», выступающий в качестве когнитивного обеспечения практической деятельности. Нами был проведен ряд исследований, показавших, что важнейшими свойствами практи­ческого мышления являются, в частности, полиопосредованность, субъектность и стратегичность, но дальнейшая разработка проблемы показывает, что ее полноценное понимание возможно лишь с учетом следующих двух подходов;
3. Подход, основывающийся на сложившемся в работах С. Л. Ру­бинштейна понимании важности анализа мыслительного процесса, с акцентом на специфику его протекания в ходе реального субъ­ект-объектного взаимодействия. Именно следование этому подходу придает особую перспективность исследованиям, выполняющимся под руководством Ю. К. Корнилова (Корнилов 2000), поскольку в них создаются предпосылки для полноценной реализации субъектного принципа, разрабатывавшегося, в частности, А. В. Брушлинским (Брушлинский, 1994). Этот подход порождает понимание особой характеристики когнитивных продуктов практического мышления, проистекающей из его основного свойства - направленности на ре­ализацию - их применимости в активности конкретного субъекта, реализуемости в его специфических формах деятельности, в созда­ваемых им субъективных ситуациях.

Мы считаем, что дальнейшее продвижение в понимании прак­тического мышления приводит к замене парадигмы «практическое-теоретическое» новой, более перспективной парадигмой «практич­ное-непрактичное». Дело в том, что раннее понимание практического мышления, как регулирующего деятельность в ситуации, сущест­вующей «здесь и сейчас», где с данным конкретным реальным объ­ектом оперирует субъект, проявляющийся в некоей сиюминутной сущности, уже давно, прежде всего, благодаря работам Б. М. Теплова (Теплов, 1985, с. 223-305), отошло в прошлое. Очевидно, что прак­тическая активность субъекта развернута как в пространственном, так и во временном плане. Решая конкретную задачу, он обобщает, формирует эмансипированный от субъектности и ситуативности по­знавательный продукт, который потребуется ему - уже в бытность его другим субъектом и в другом месте. Получается, что теоретическое и практическое мышление не существуют отдельно, в любой осмыс­ленной активности они неразрывно связаны: начиная действовать, субъект применяет уже имеющиеся заготовки, метакогниции, сте­реотипы (это практика), но он тут же их проверяет, переосмысливает, переопосредствует, переформулирует, заново освобождает от кон­кретности, субъектности, ситуативности (а это уже - теория). Таким образом, в любой целенаправленной активности субъекта имеет место замкнутый регуляторный цикл: обогащенные во взаимодействии с реальностью теоретические «инструменты» вновь упрощаются для дальнейшего хранения, живой процесс взаимодействия вновь редуцируется в теоретическую схему, очень часто, как показали иссле­дования Д. Слобина (Слобин, 1976), представленную в виде вербаль­ного текста. Но если эта сторона регуляторного кольца в когнитивной психологии хотя бы отчасти изучена (процессы познания, обучения, когнитивного развития), то другая сторона - именно применение этих инструментов, включение их в реальную активность, процесс восхождения от теории к практике - не изучен, и не может быть изучен посредством методологического обеспечения и методического аппарата когнитивной психологии. Это - задача того направления в психологии, которое прониклось пониманием того, что любая пси­хическая активность - это аспект целостной активности целостного субъекта, которое «прочувствовало» течение мыслительного процесса. Таким образом, именно процесс восхождения к конкретному должен считаться предметом психологии практического мышления.