|
Таким образом, живое знание — это не просто соцветие разных знаний. В него, помимо всех разновидностей знания как такового, входят действия (акты, события по его получению и использованию), естественно, память, выполняющая функции его сохранения и накапливания, отношение к знанию (сознание его наличия или отсутствия), а следовательно, и представление о себе самом, знающем или незнающем. Можно было бы живое знание характеризовать и как «опытное знание», придав слову «опыт» его давний возвышенный (ср.: «опыты быстротекущей жизни»), а не нынешний обыденный смысл, неотличимый от затасканного слова «практика». Непроницаемость человека для опыта — это больше (или хуже), чем непроницаемость для обучения. В свете такой характеристики живого знания вновь возникает вопрос: а на что ориентируется образование? На память? На знание? На действие, на отношение? Или на все сразу? Последнее едва ли правдоподобно. А ведь пока еще не было разговора о понимании, которое является одновременно условием и следствием живого знания, а точнее — входит в его «тело». Об этом точно сказал Б. Г. Ананьев в лекции студентам: «Еще в педагогическом институте я понял, что ничего не знаю в психологии и что это то, что мне нужно». Многие вполне резонно могут сказать, что образование пронизано живым знанием, так как учитель — носитель не только институционализированного, но и живого знания. Это, конечно, верно. Весь вопрос в доминанте и рефлексии педагога по поводу характера своего собственного знания. Без этого будут сохраняться упреки образованию в вербализме, в «тупиках книжности», в неприменимости полученных знаний на практике и т. п. Одной рефлексии мало. Необходима своего рода дидактическая проекция представлений о живом знании на образовательную практику. Приведем лишь один пример. Сегодня пользуется заслуженным авторитетом теория развивающего обучения. Наряду с ней строится интересная практика личностно ориентированного обучения. Пришла пора объединения этих двух плодотворных течений в единой концептуальной схеме. На наш взгляд, роль мостика или «соединительной ткани» при их объединении могут сыграть представления о живом знании. Если такое объединение окажется возможным, то оно послужит основанием для еще более дерзкого вызова: от живого к личностному знанию. Английский философ М. Полани, посвятивший этому последнему знанию специальную книгу, писал: «...в каждом акте познания присутствует страстный вклад познающей личности... и эта добавка — не свидетельство несовершенства, но насущно необходимый элемент знания» (1985. С. 19). — 44 —
|