|
Казалось бы, простой факт Басё превращает в обобщенный образ, в символ, который остается, впрочем, вполне реалистическим. Басё умел как бы войти в предмет и выразить свое ви?дение предмета изнутри с гениальным лаконизмом. Поэт, говорил Басё, должен стать сосной, в которую входит человеческое сердце. Такое видение изнутри и есть сатори. Достижение озарения — сатори — это большой труд. Поэтический прозаик Михаил Пришвин писал, что его задача показать в природе прекрасные стороны человеческой души. Выражаясь словами Василия Кандинского, художник «облекает в формы природы душевные состояния» или настроения. Поэтому подлинное произведение искусства создается на языке души! Велимир Хлебников сказал: «Черти не мелом, а любовью!» По словам Иосифа Бродского, сбывшаяся душа приводит в движение душу оформляющуюся. Трудность осмысления задачи воспитания души состоит в том, что оформившаяся душа приводит в движение душу оформляющуюся не прямо, а каким-то таинственным косвенным, гибким путем. И делает она это, конечно, не только посредством произведения искусства, но и посредством слова, жеста, собственного живого движения, улавливаемого другой душой. Значит, душа выявляется во взаимоотношениях между людьми. Возможно, она и располагается между ними. Порой, души сливаются воедино. Чтобы такое произошло, необходим совершенно особый тип общения, в котором нет места самоутверждению партнеров. У них должна быть выработана доминанта (пристальное внимание) на лицо другого человека. Это, согласно А. А. Ухтомскому, не эмпирическое общение, часто — манипуляции, являющиеся предметом социальной психологии, а сосредоточенное собеседование с другим лицом, следствием которого является сочувственное понимание, проникающее до глубины души. Условием такого собеседования, как и всякого обучения и воспитания, должен быть «союз души и глагола» (Цветаева). В русском языке глагол — это и слово и действие, о чем говорит и знаменитое пушкинское: «глаголом жечь сердца людей». Такое возможно благодаря «гулким душам русских глаголов» (Набоков). Душа есть нечто всепроникающее, а не что-то существующее только в отдельном индивиде, говорил Гегель. С этим согласен К. Юнг, писавший, что психологу «не удается заключить душу в стены исследовательской лаборатории или приемной врача — он должен следовать за ней в различные, нередко чуждые для себя области, которые позволяют что-либо прояснить в душевной жизни» (1992. С. 123). Хорошо, если психолог, поставивший такую задачу, угадает, куда ускользнула от него душа. Сам Юнг не без успеха искал ее в искусстве и в поэзии. — 293 —
|