Психология отношения к природе

Более того, прирученные животные, по мнению Ф.Энгельса, сами испытывают потребность общаться с человеком: «В естественном со­стоянии ни одно животное не испытывает неудобства от неумения говорить или понимать человеческую речь. Совсем иначе обстоит дело, когда животное приручено человеком. Собака и лошадь развили в себе, благодаря общению с людьми, такое чуткое ухо по отношению *

членораздельной речи, что в пределах свойственного им круга пред­ставлений, они легко научаются понимать всякий язык. Они, кроме того, приобрели способность к таким чувствам, как чувство привя­занности к человеку, чувство благодарности и т.д., которые раньше им были чужды. Всякий, кому много приходилось иметь дело с таки­ми животными, едва ли может отказаться от убеждения, что имеется немало случаев, когда они свою неспособность говорить ощущают теперь как недостаток» (Маркс, Энгельс, т. 20, с. 489). Проблема психологического взаимодействия человека с жи­вотными вызывает столь большой общественный интерес, что нередко освещается не только в научных, но и в научно-популяр­ных изданиях. Например, в журнале «Наука и жизнь» №7 за 1978 г. приводится обзор зарубежных публикаций на эту тему (исследо­вания М.Робина, Э.Кэйн, А.Кэтчера и др.).

М.Робин опросил около 500 подростков, живущих как в бла­гополучных семьях, так и находящихся в исправительных заведе­ниях и психиатрических лечебницах. 91% опрошенных имел какого-то любимца: от собак, кошек, лошадей и птиц до крыс, черепах и змей. 97% считали их «лучшими друзьями», «единствен­ной защитой». «Единственным существом, которое можно любить» называли своего питомца 29% школьников, 47% подростков из ис­правительных колоний и 61% пациентов психиатрических больниц. Большую роль взаимодействие с миром природы играет в шко­лах-интернатах для детей, лишенных родителей. В этом отноше­нии очень показателен такой эпизод. Один из воспитанников, имеющий «богатое» криминальное прошлое, уговаривал на побег другого (не столь «бывалого»), расписывая при этом все прелести свободной воровской жизни. Однако 14-летний Борис П. на побег не согласился, ответив: «Нет, не могу! Здесь зоокруж»к, здесь мои животные. Как же я без них...»

Во взаимодействии с любимым животным (а в отдельных слу­чаях и растениями) депривированный ребенок получает соответ­ствующий коммуникативный опыт, который порой другим путем он получить не может. Как показывают наблюдения, ребенок, обладающий каким-либо животным, реально повышает свой ста-тус среди сверстников. Проблемы, возникающие в связи с его содержанием, становятся катализатором общения с другими детьми и взрослыми, что также способствует социальной реабилитации Аепривированного ребенка (Ясвин, 1994).