|
Я сознательно для наглядности изложения сместил во времени даты этих фотографий и промежуток между ними. “Опустошенная, она желала смерти!” - часто именно так переживается желание убежать, спрятаться, не помнить, не знать того, что было, поверить, что не было, дереализовать живой факт жизни, а вместе и реальную жизнь целиком. Вживание “в образ” приводит некоторых истериков к демонстративным, часто достаточно опасным, попыткам к самоубийству . Так, что, хоть и очень редко, они иногда и в самом деле кончаются гибелью. В действительности же, истерик жаждет жить, но не умеет найти оправдывающей жизнь вообще и свою в данных обстоятельствах “мотивации”, убедительной для его сознания. Не умея найти позволяющих остаться живым оснований, он сохранение жизни воспринимает, чуть ли ни как предательство себя и непоследовательность. Вместо отвергания своего, объективно неоправданного внутренней необходимостью выбора, истерик отвергает себя и жизнь. Требуя ее (жизни) оправдания перед его идеей, оправдания желания жить логикой, а не служения логики, идеи, разума этой жизни, которая и есть он в действительности. Для него первична идея, разум, и вторична материя, жизнь, в которой его душа формируется. Мы здесь говорили о непреднамеренном, вызванном шокирующими обстоятельствами, тормозящим инициативу, самоактуализацию и осознанную самореализацию, выборе у женщины. В нашем примере следствием такого выбора оказалось торможение запретной, осуждаемой, социально отвергаемой (по детскому ощущению тринадцатилетней девочки) естественной сексуальной деятельности (для которой она в момент “пуска” выбора ни социально, ни даже физически еще не созрела). В результате на сознательном уровне обесценились ее непосредственные, живые проявления и объекты (сигналы), вызывающие такие проявления. Это значит, что биологически и индивидуально значимые сигналы (объекты соответствующей, формирующейся потребности), больше не признаются женщиной достаточно значимыми, чтобы она могла позволить себе, соответствующее им сознательное поведение. Далее игнорируется и не осознается их индивидуальная значимость, и эмоциональное реагирование на них не замечается или не ставится в связь с ними. Сигналы принимаются за безразличные, не имеющие сигнального значения. Далее не замечаются или не ставятся в связь с биологически значимыми сигналами вегетативные реакции на них. Но сознательному контролю подвластно только поведение, речь, грубая пантомимика и, частично, дыхание. Формирующаяся сексуальная потребность, оставаясь несознаваемой, тем не менее, все более настойчиво требует реализации. Это значит, что ее биологически (безусловно) значимые объекты (сигналы) вызывают все более яркие, выраженные вегетативные и эмоциональные сигнализируемые реакции. На основе этих объектов, формируются все новые индивидуально значимые их сигналы. — 292 —
|