Залог возможности существования

ПРИМЕР № 147. Я СЕГОДНА УБЕЖАЛА ОТ СЕБЯ

. Одна моя пациентка, лечась на восьмом году брака, в котором отношения мужчины и женщины подменяются доверительным общением друзей, тридцатишестилетняя инженер, прибежала ко мне в смятении:

- Я сегодня убежала из дома!..

- Что стряслось?

- Я его впервые в жизни хотела!..

- Ну и ?..

- Я испугалась: а вдруг это будет, вдруг потом я вновь захочу, а он ответит мне отказом Что ж я должна буду унижаться! Ведь это очень сильное желание! Я и убежала, чтобы с ним справиться.

Такая борьба мотивов очень редко осознается и уж почти никогда не высказывается истериком вслух.

Вспомните фильм: “У озера”. Там героиня тоже убежала, не сумев принять подчинение себя своему чувству и, вместе с ним, риск терять нужное и переболивать потери, не отказываясь от себя, от того, чтобы вновь желать, “И снова, снова мочь любить!”, то есть жить.

ПРИМЕР № 146. ТРИНАДЦАТЬ ЛЕТ ЕЕ ЖИЗНИ (продолжение). Наша девочка, отказав себе в чувстве, осталась с идеей “возвышенной” любви, и выстроила себя “по образу и подобию”, не сумев вытормозить только своего изначального обаяния, детских, глупых рук и непосредственности ориентировочных реакций. Правда, обаяние стала заученно использовать, как защитную от всяческой агрессии предупредительную и обезоруживающую маску.

Когда ей через год вновь понравится парень, она будет идти с ним по весенней дороге с одним чувством, чтобы дорога эта никогда не кончилась: “Вот так бы и шла всю жизнь рядом, вместе с ним”. Но едва он дотронется до нее, попытавшись поцеловать, чувство пройдет, сменится досадой разочарования и безразличием.

КОММЕНТАРИЙ

Это то самое вытормаживание функций, вызывавшихся прежде условными сигналами выторможенной мотивационной деятельности.

ПРИМЕР № 146. ТРИНАДЦАТЬ ЛЕТ ЕЕ ЖИЗНИ (продолжение). Потом она, желая любви “как у всех”, будет... играть влюбленности одну за другой,., чувствовать себя недотрогой, злостью и агрессией реагирующей на любое прикосновение. Потом будет целовать известными по книжкам и кино, холодными, но чрезвычайно выразительными поцелуями, пугая ими и подавляя инициативу юношей сверстников, всегда оставаясь неутоленной.

В 21 год она поверит, что любит женатого мужчину и в первой близости, увидев текущую по ногам свою кровь, на мгновенье очнется: “Так зачем же я?.. Значит тогда ничего не было?... Или я... хоть наполовину, оставалась девочкой?.. Зачем же я так небережна с собой?!” - но отмахнется от запоздалого чувства и... обидится, что он, чужой муж, не оценил ее ему подарка. И вновь будет искренне играть в то, что “все так и надо”, что она любит и хочет того, что делает.