|
Никаких объяснений мои пациенты не помнили. Да и их поведение не укладывалось в рамки ими же сформулированных правил. Они просто живут без оглядок на здоровье, в соответствии со своими целями. Все они понимали только, что их поведение верно. Имеет какое-то солидное обоснование, но какое - им не было важно. А теперь уже на собственном опыте они знают его преимущества. Объяснения уже привычно реализуемого и прежде объясненного стали не нужны. ПОТРЕБНОСТЬ В СОХРАНЕНИИ ПРИВЫЧНОГО СТЕРЕОТИПА (продолжение)Вернемся к потребности в сохранении привычного стереотипа как высшей ценности. Вызываемая всяким изменением обстоятельств, всем новым, непривычным, требующим качественного изменения переживания и поведения человека неудовлетворенность потребности в сохранении привычного стереотипа осознается как угроза наиболее ценному, как страх потери этого ценного. Когда такой страх не побуждает к поиску, осознанию причин страха (обнаружению явлений, сигнализирующих утрату ценного), не побуждает к практической проверке соответствия осознаваемого сигнального значения объективному значению явления, ставшего сигналом (здесь изменения), когда страх не побуждает к практической проверке соответствия сигнальной связи объективным связям действительности, тогда осознаваемое сигнальное значение, несоответствующее действительности, обусловливает неадекватное понимание причин страха и непродуктивное, мешающее приспособлению поведение. ПРИМЕР № 125. Я НЕ ВЕРЮ ВАМ, ДОКТОР... Женщина, воспитанная в семье военного вечно правой матерью и дисциплинированным, добросовестнейше и с любовью выполняющим свой служебный долг отцом, сложилась в энергичного, честного, выше всего ставящего свои обязанности человека. Отец при том был человеком мягким и ранимым. С дочерью они очень дружили. Уволенный по выслуге лет в отставку он запил и... умер. По словам женщины “не выдержав маминого характера, он сознательно шел к смерти”. К матери женщина относится “как и положено относиться к матери - с уважением за ее честность и принципиальность”. Отец запил и умер, когда женщина была уже взрослой, и уважение к матери не мешает ее чувству к отцу. Не мешает ей оставаться добрым, отзывчивым к чужой боли человеком. Ни отца ни мать она, по ее словам, не осуждает: “Я им не судья”. Сама она замуж вышла по “дружеской любви”. За человека, которому “полностью доверяет” и которого “глубоко уважает”. У них двое детей. Старшему сыну пятнадцать лет, младшему семь. Жила всегда в заботе о том, чтобы близким рядом с ней было хорошо. — 213 —
|