О системе психологии

гии в логике как отражения аналогии в жизни и ее ограниченной, но несомненной роли в познании как отражения одного из проявлений единства и многообразия мира. Этот вопрос здесь может быть только поставлен.

Число примеров, свидетельствующих о важности аналогии для изучения психических явлений, можно было бы значительно увеличить, но и сказанного, видимо, достаточно, чтобы обосновать вывод: только отсутствием продуманной системы основных психологических понятий можно объяснить, что такие категории, как «аналогия», и «гомология», выпали из учения о развитии форм психического отражения.

Мы проследили в этой главе путь развития психики в ветви вторичноротых животных. А что же можно сказать о психике в ветви первичноротых — у червей, пчел, муравьев, головоногих моллюсков?

Здесь уместно напомнить слова Энгельса: «Разумеется, мы никогда не узнаем того, в каком виде воспринимаются муравьями химические лучи. Кого это огорчает, тому уж ничем нельзя помочь» '.

Действительно, хотя наука, как правило, говорит «не знаем» и воздерживается от формулировки «не узнаем», в данном случае есть основания говорить, что в субъективный мир первичноротых мы никогда не проникнем и даже-не узнаем, есть ли он или его нет2. Можно допустить, что в этой ветви животных психики вообще нет, нет ничего субъективного, как нет его ни у растений, ни у роботов. Возможно, что это отличные живые роботы, сделанные природой и аналоги условных рефлексов, отмечаемые, например, у пчел, — это только физиологическое замыкание нервных связей.

1 К- Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 555.

2 По этому вопросу см. нашу переписку с писателем М. Ар-меном в «Вопросах психологии», 1962, № 5, стр. 123; 1963, № 2, стр. 171—172.

62

Нельзя забывать, что времени для их создания было столько же, сколько для развития всей психики, а насекомые морфологически мало изменились с. каменноугольного периода истории земли.

Существенным доводом в пользу отрицания любого субъективного явления у этой ветви животных являются наличие так называемого гистолиза (растворения тканей) при превращении личинки во взрослую особь п перестройка при этом нервной системы. Не меньшим доводом являются и совершенно различные жизненные реакции у происшедших из одного яйца личинки и взрослой особи (например, у гусеницы и бабочки).

Если это предположение правильно, то к ним полностью применимы поведенческие модели бихевиорис-тов и кибернетиков и последним тогда здесь непочатый край работы. Напомню, что такой знаток пчел, как Шенон, организмом считает не одну пчелу, а рой. Но также можно предположить, что насекомые остановились на этапе биполярной эмоции. Но выше элементарных ощущений они уж, несомненно, подняться не могли.