Введение в методологические основы психологии

Многие люди прекрасно помнят бум конца 80-х гг. вокруг деятельности педагогов-новаторов и скорое разочарование в связи с тем, что трансляция их опыта ?если и давала результаты, то совсем не такие значи­тельные, как ожидалось. Довольно очевидно, что все надежды на грандиозные результаты от внедрения опыта педагогов-новаторов не что иное, как проявле­ние мышления по законам классической научной ра­циональности, т. е., как писал М. К. Мамардашвили, «...мы считаем, что процесс обучения состоит в том, что если, например, ребенок стоит в точке А и у меня, у универсального наблюдателя, есть знание о том, что происходит в точке А, то я могу передать ребенку это знание, или он, проделывая соответствующие шаги по своей какой-то скрытой динамической "кри­вой", со временем все равно придет в итоге к пони­манию того, что я уже понимаю. Но, во-первых, весь опыт исследований лингвистики, и психологи­ческих исследований, и антропологических исследо­ваний, и мифологических исследований лишь подтверждает древнюю, еще Сократу и Платону извест­ную истину, что знание непересаживаемо из головы в голову в силу одного простого онтологического об­стоятельства: никто вместо другого не может ничего понимать, понять должен сам и, более того, если уже не понял, то вообще не поймешь сообщаемое: понять можно лишь то, что уже понял (и в этом смысле — из себя, "вспоминая"). И этот акт понимания "самим" невыводим ни из какой цепи обусловливания этого понимания, он должен совершиться или не совер­шиться, т. е. знание неперекачиваемо в другую голо­ву, как в некую пустоту перекачивалась бы жидкость» (1984. С. 17).

По мнению М. К. Мамардашвили, существенней­шая особенность классического идеала научной ра­циональности в том, что классическое наблюдение имеет дело с явлениями, которые существуют как бы самостоятельно и независимо от их сущностей: «Клас­сически явление отличается от сущности тем, что он­тологические характеристики принадлежат сущности, а само оно, в определенном смысле, не имеет сущест­вования» (Там же. С. 18). В отличие от классического, неклассический идеал рациональности основывается на представлении о феномене: «"Феноменом" будем называть то обладающее чувственной тканью образо­вание сознания, которое выступает в объективирую­щем расцеплении ментального понимательного со­членения и от бытия в котором мы не можем сместить­ся к представлению (как психическому объекту), содержащемуся в этом сращении и соотнесенному с предметными референтами, доступными и внешнему (или абсолютному) наблюдателю. Феномены локальны по отношению к тотальной перспективе (или замкнуты в своем мире по отношению к ней) и независимы: субъ­ект может лишь добавлять их к внешним наблюдатель­ным и логическим определениям — они есть или их нет. И в них содержится то, что "произошло в действительности" в смысле испытания мира, в отличие от; последующего нароста, поддающегося гносеологическому анализу в том, что я называл дуальной структурой сознания. Именно проявление целого как целого феноменально...» (1984. С. 27). Феномены, по; Мамардашвили: 1) не могут быть вполне четко и од­нозначно отделены от сознательного измерения; 2) не отделены ни от своего агента, ни от наблюдате­ля, не совпадая по содержанию с содержанием, пере-: водимым в универсальные системы отсчета; 3) они «индивидуализируют себя своим случанием», выделены как индивиды.