|
А. Эйнштейн отнес к числу первоначальных элементов мышления не только зрительные, но и элементы некоторого мышечного типа [32, с. 142]. Третий пример относится к человеческой памяти, для которой характерно не только забывание, но и вытеснение, включающее трансформацию и переосмысление (часто непроизвольное) ранее случившегося, характерны реконструкции при воспроизведении и многое другое. Словом, чего не было со мной, помню, а что было со мной — забыл. Напомним стихи Л. Мартынова: Вспоминаем неожиданно, Исследователи все больше приходят к убеждению, что динамические (свободные) свойства памяти преобладают над ее консервативными свойствами. Но именно в этом, видимо, скрыт секрет не только удивительной емкости, но и готовности к отклику, доступности человеческой памяти. Это ТРЕТИЙ ПАРАДОКС. Во многих исследованиях памяти было показано, что не память является детерминантой деятельности, а наоборот, последняя определяет процессы памяти, влияет на объем, скорость, точность процессов запоминания, хранения, извлечения и воспроизведения материала. Через действие память включается в жизнедеятельность субъекта, а не является внешнем силой по отношению к ней. Вплетенность памяти в жизнедеятельность, как это ни странно, делает ее относительно независимой от субъекта. "Освобождаясь" от материальности субъекта, она приобретает вневременные свойства и тем самым обеспечивает человеку удивительную свободу действия в реальной предметной ситуации, дополнительные возможности в моделировании ситуаций и не менее удивительную свободу познания мира [34]. Четвертый пример относится к интеллекту в общепринятом смысле этого слова, то есть к способности решать определенные задачи. И здесь мы встречаемся с аналогичной ситуацией. Интеллект — это свободное действие. Это нужно понимать в том смысле, что человек может решать задачу, пользуясь языком действий, образов, практических обобщений, предметных и операциональных значений, языком знаков, символов. Исследователи пытаются расшифровать также язык внутренней речи, глубинных семантических структур. Следовательно, одна и та же реальность может быть описана избыточным числом языков. Субъект обладает также избыточным числом способов оперирования предметным (или формальным) содержанием, отображенным в этих описаниях. При решении задачи необходимо найти, а иногда и сконструировать, язык описания, на котором задача имеет решение, найти адекватные задаче (и языку) способы преобразования условий, — 214 —
|