Человек развивающийся. Очерки российской психологии

ГЕТЕРОГЕННОСТЬ КОМПОНЕНТОВ СТРУКТУРЫ СОЗНАНИЯ. Первопричиной родства бытийного и рефлексивного слоев является наличие у них общего культурно-исторического генетического кода, который заложен в живом движении, в социальном (совокупном) предметном действии, обладающем порождающими свойствами. Последние же связаны с исходной гетерогенностью живого движения и предметного действия [30; 28]. Конечно, рождающиеся в действии образы, смыслы и значения приобретают собственные свойства, автономизируются от действия, начинают развиваться по своим законам. Они выводимы из действия, но не сводимы к нему, что и дает основания рассматривать их в качестве относительно самостоятельных и участвующих в образовании сознания. Но, благодаря наличию у них общего генетического (и гетерогенного) источника, благодаря тесному взаимодействию каждого компонента структуры в процессах ее развития и функционирования со всеми другими, они также являются не однородными, а гетерогенными образованиями. Общность генетического кода для всех образующих создает потенциальную, хотя и не всегда реализующуюся, возможность целостного сознания. Эта же общность лежит в основе взаимных трансформаций компонентов (образующих) сознания не только в пределах каждого слоя, но и между слоями. Образ осмысливается, смысл воплощается в слове, в образе, в поступке, хотя едва ли исчерпывается этим. Действие и образ означиваются и т. п.

197

Некоторое представление о взаимотрансформациях образующих сознания позволяет получить описание Ф. Дюрренмата, имеющееся в его повести, само название которой иллюстрирует жизнь сознания: "Поручение, или О наблюдении за наблюдающим за наблюдателями". В своем дневнике героиня повести Тина фон Ламберт изобразила своего мужа чудовищем: "образ этот, однако, возникал не сразу, сначала она как бы снимала один слой за другим, затем как бы рассматривала его под микроскопом, все увеличивая изображение, все усиливая яркость, целыми страницами описывая, как он ест, как ковыряется в зубах, как чешется, как чавкает, как морщится, кашляет, чихает и всякое прочее — движения, жесты, подергивания, словом, характерные особенности, в той или иной мере присущие каждому человеку". Далее автор описывает впечатления другой героини, которая, читая этот дневник, "казалось, наблюдала, как некое, исключительно из одних наблюдений сотканное облако, постепенно, мало-помалу сжимаясь, превращается в конце концов в комок, насквозь пропитанный ненавистью и отвращением..." [31, с. 96]. Здесь мы видим вербализацию чувственной ткани у автора дневника, затем трансформацию текста у читателя в облако наблюдений, и, наконец, это облако трансформируется в аффективно-смысловой сгусток.