|
23. Зинченко В. П. Проблема общности строения внешней и внутренней деятельности // Тр. ВНИИТЭ. Эргономика. — 1980. — Вып. 19
24. Гордон В. М., Комарова Н. Н., Пуга Н. Б. Изучение некоторых субъективных и объективных детерминант процесса решения проблемных задач // Тр. ВНИИТЭ. Эргономика. — 1979. — Вып. 18
25. Юдин Э. Г. Системный подход и принцип деятельности. — М., 1978
26. Леонтьев А. Н. Системный анализ в психологии // Психологический журнал. — 1991. — N 4
27. Мамардашвили М. К. Сознание как философская проблема // Вопросы философии. — 1990. — N 10.
28. Мамардашвили М. К. Как я понимаю философию. — М., 1990
29. Мандельштам О. Э. Разговор о Данте. — Лейпциг, 1984
30. Налимов В. В. Спонтанность сознания. — М., 1990
31. Зинченко В. П., Мамардашвили М. К. Изучение высших психических функций и категория бессознательного // Вопросы философии. — 1991. — N 10
32. Зинченко В. П. проблемы психологии развития (читая О. Мандельштама) // Вопр. психол. — 1991. — NN 4, 5, 6; 1992. — NN 3—4, 5—6
162
Глава 4. МИРЫ, СТРУКТУРА И ДИНАМИКА
СОЗНАНИЯ
Настоящую главу мы начнем несколько необычно. Проблематикой сознания нас заразил Мераб Константинович Мамардашвили (1930—1990). Эта глава посвящена его памяти. Конечно, если бы он ее прочитал, она стала бы лучше. Предварим ее словами благодарности другу и учителю.
Утрата пробуждает сознание. Философия, — говорил Мераб Константинович, — это сознание вслух. Он всегда создавал вокруг себя напряженную зону сознания, считая сознание основным орудием и началом анализа. Сознание открывало ему, как философу, возможность личностной реализации не просто в виде достигнутой суммы знаний, а в виде именно мысли и бытия. Те, кому посчастливилось его знать, видеть, слышать, навсегда сохранят в памяти со-бытие его мысли и образ его личности. Но мы никогда не услышим его сознания, которое не только постоянно преодолевало пределы классической рациональности, но взрывало выморочный круг "правильного мировоззрения". Утешением является то, что его сознание выражено в текстах. Оно существует в культуре, и потому необратимо. Тем обиднее, что в беседах с ним мы — психологи жаловались на оскудение психологической культуры, на утраты наших достижений в области культурно-исторического анализа психики и сознания, на неразвитость науки о человеке, отсутствие целостных представлений о нем. Мы не отдавали себе отчета в том, что Мераб Константинович олицетворял в себе новое сознание и новое мышление о человеке, проникнутое страстной заботой о его настоящем и будущем. Его волновали не культура и история сами по себе, а человек в культуре и в истории, человек, который должен постоянно превосходить себя, чтобы быть самим собой. В этом он видел скрытые предпосылки развития и существования культуры, т. е. ее скрытую пружину. Поэтому-то он и говорил, что "современного" человека не существует. "В качестве "современной" может лишь восприниматься та или иная мысль о человеке. А сам он есть всегда лишь попытка стать человеком. Возможный человек. А это —
— 151 —
|