|
Противоположная позиция (я повторю ее коротко, ее мы с вами рассматривали) заключается в том, что мышление есть процесс sni generis, то есть в своем собственном роде выступающее как особенный процесс. Что же касается речи, то это лишь оболочка процесса. Это платье, в которое облекается мышление, мысль, для того, чтобы она была коммуницируемой, то есть чтобы она могла быть переданной, и для того, чтобы она приобрела развернутые формы. Речь есть одежда мысли. Никакое изучение речевых процессов не приведет и не может привести к решению проблемы самого мышления. Это точка зрения, развивавшаяся и идеалистическими направлениями, редко, в последние десятилетия во всяком случае, выступала в своей прямой, «обнаженной» форме. Обычно она присутствовала или, точнее, находила свое выражение в более сложных представлениях, исходная позиция которых заключалась все-таки в противопоставлениях наличного, некоего особого духовного (выражающего себя прежде всего в мышлении, а также и в других психических процессах) начала, детерминирующего течение специальных процессов, которые составляют как бы технический аспект этой главной внутренней, чисто духовной активности. Эта мысль имеет большую философскую традицию, и я не буду на ней сейчас останавливаться специально, потому что она очень резко выводит исследование мышления за пределы собственно науки, за пределы конкретного знания. Выготский выступил с критикой как той, так и другой позиции. Он развивал, в связи с исследованием понятий, значений слов, их структуры, их строения, операций, которые свернуты в этих значениях, иную точку зрения, иные положения, которые мне представляются и до сего времени имеющими весьма важное значение. Главным объектом критики, естественно, Выготский избрал ту позицию, которую я сегодня повторил первой — позицию приведения мысли, мышления, к речевым процессам. Мысли к слову. Последняя глава его монографии «Мышление и речь» носит название: «Мысль и слово»1. Она особенно важна потому, что это последнее, написанное им на тему о мышлении. Точнее, предпоследнее. Книга писалась так: когда книга уже была подобрана, то была написана вот эта большая, заключительная глава, которая внесла некоторые существенные коррективы к прежде написанным главам и много нового. И, наконец, предисловие, вводная глава, совсем коротенькая — это было самое последнее, после чего Лев Семенович Выготский умер. И на этом оборвалась история научно-литературного творчества Выготского. На этом предисловии, но так как оно все-таки только предисловие, то я могу сказать: на этой последней главе «Мышления и речи». Это самое последнее. Если вам придется встречаться с этой книгой, то вы должны помнить всегда, что центр, итог, резюме — в последней главе «Мысль и слово». — 375 —
|