|
Сеченовский план разработки новой психологии сложился в полемике с Кавелиным, который в идейной атмосфере России защищал утвердившийся на Западе взгляд на психологию как науку о сознании. Сильная сторона этого плана заключалась в утверждении объективного метода, в том, что были заложены краеугольные камни науки о поведении и его психической регуляции. Слабая же сторона была обусловлена тем, что в программе, где единство организма виделось проистекающим из его укорененности в нерукотворной природе, история и культура, как мощные силы, преобразующие человеческое существо, оказывались внешними по отношению к этому единству. Кавелин был прав, указывая на сферу культуры как источник тех влияний на человеческую,психику, которые неведомы физиологии. Однако сама психика мыслилась им в понятиях, выработанных традиционными учениями о ней как сфере внутреннего опыта, собираемого благодаря способности души наблюдать за тем, что в ней происходит. Это неизбежно влекло к т. н. психологизму, то есть объяснению социокультурных процессов действием внутрипсихических сил. А.А. Потебня. Язык народа как орган, образующий мысль Психологизм был присущ возникшему в середине прошлого века в Германии направлению, выступившему под именем «психологии народов». Она притязала на изучение народного, а не индивидуального сознания. В своем проекте психологии как самостоятельной науки Вундт предусматривал два раздела: физиологическую психологию, объектом которой служит индивид, и этническую, исследующую по продуктам культуры (языку, мифу и др.) душу творящего их народа. Ни в одном, ни в другом Вундт не был оригинален. Физиологическая психология опиралась на лабораторные опыты, открывшие закономерности работы органов чувств. Что же касается психологии народов (этнопсихологии), то первыми ею занялись ученики Гербарта Штейнталя и Лазарус, издававшие специальный журнал «Психология народов и языкознание» (первый том вышел в 1860 г.). Издатели руководствовались идеей о том, что первоэлементы психики (согласно Гербарту ими служат «представления») объясняет «дух народа», каким его запечатлевают язык, обычаи, мифы и другие феномены культуры. Это и был путь психологизма. В научный оборот вошли факты, которые не интересовали физиологическую психологию. Однако опора на гербартианскую концепцию «статики и динамики представлений», уходящую корнями в индивидуалистическую трактовку души, не могла объяснить, каким образом факторы культуры формируют психический склад народа. Радикально иную позицию занял русский мыслитель Александр Афанасьевич Потебня. В своей книге «Мысль и язык» он, следуя принципу историзма, анализирует эволюцию умственных структур, которыми оперирует отдельный индивид, впитывающий эти структуры, благодаря усвоению языка, творцом которого служит народ как «один мыслитель, один философ», распределяющий по разделам плоды накопленного в ходе истории общенационального опыта. Мыслящие на этом языке индивиды воспринимают действительность сквозь призму запечатленных в нем внутренних форм. — 119 —
|