|
Книга Кавелина, в противовес учению о зависимости жизни человека от материальных причин (и, тем самым, надежды на изменения ее реальных, земных условий), переносила центр тяжести на «внутреннее обновление», «если жиру суждено быть обновленным, то это может совершиться изнутри нас»[24]. Прогрессивная печать подвергла Кавелина резкой критике и даже поставила его психологическую концепцию в связь с крепостническими убеждениями. Кавелин, признавая важность и необходимость обновления психологии, настаивал на незыблимости субъективного метода («внутреннего зрения»). Особую роль он придавал произвольному характеру процессов сознания. В произвольности усматривалось концентрированное выражение сущности психического. Детерминизм же считался применимым только к телесным явлениям. Кавелинская книга была прямым вызовом Сеченову, и он вызов принял, выступив сперва с замечаниями на эту книгу, а затем ? трактатом «Кому и как разрабатывать психологию». Он показал, что вся аргументация Кавелина воспроизводит давние убеждения сторонников интроспекционизма, из-за которого психология и оказалась в состоянии научной нищеты. Кавелин усматривал новизну своего понимания задач психологии в обращении к тому материалу, который физиология не рассматривает, а именно ? к памятникам культуры, запечатлевшим духовные стремления и свойства людей. Сеченов, отвечая ему, указывал, что при всей важности историко-культурных материалов, не в них лежит «средство к рассеянию тьмы, окружающей психологические процессы» Ведь обращаясь к этим памятникам, любой исследователь по необходимости приходит к обыденной психической жизни[25], которую Кавелин описывает в традиционных понятиях о сознании как внутреннем опыте, о воле как особой, независимой от внешних причин силе. Кавелин не оставил сеченовскую критику без ответа. Он писал, что большинство возражений в его адрес — плод недоразумений, «которыми так богата русская земля». Сеченов — физиолог и потому обратил внимание на соматическую сторону. Он — Кавелин — представитель гуманитарных наук и потому склонен интересоваться высшими психическими проявлениями. В действительности же дело заключалось не в различии профессиональных интересов, а в различии двух мировоззрений и потому двух направлений в объяснении психической деятельности и ее субъекта — человеческой личности. Следуя антропологическому принципу, Сеченов отклонил версию о том, что в человеке сочетаются «две натуры» ? телесная и духовная. Основой целостности человека является единая природа, представленная в различных нераздельных формах. Психическое — одна из этих форм, познаваемая такими же объективными, методами, как и все остальное, открытое естественнонаучному уму мироздание. Психическое имеет свои законы. Однако это не дает оснований возводить его в ранг особой сверхтелесной сущности, познаваемой только изнутри, посредством самонаблюдения. — 118 —
|