История и теория психологии. В двух томах. Том 1

Противники Чернышевского полагали, что имеется только одна альтернатива этой «двухъярусной» модели поведения, а именно ? воззрение на это поведение как чисто рефлекторное. Человек, тем самым, обретал образ нервно-мышечного препарата. Поэтому Юркевич требовал «остаться на том пути, который был указан Декартом»[21].

По Чернышевскому же следует идти другим путем: признавая родство телесных и психических явлений, использовать достижения физиологии для раскрытия своеобразия последних.

Обращаясь к спору между Чернышевским и Юркевичем, захватившим в начале 60-х годов русскую печать, мы оказываемся у истоков всего последующего развития русской психологической мысли. Идеи «антропологического принципа» привели к новой науке о поведении. Она строилась на объективном методе в противовес субъективному (который, как мы видели, определил программы разработки психологии на Западе). Она использовала открытое физиологией детерминистское понятие о рефлексе, чтобы преобразовать его в целях объяснения психических процессов на новой основе, сохранившей, по завету антропологического принципа, организм как целостность, где телесное и духовное нераздельны и неслиянны.

Сеченов: психический акт подобен рефлексу

Опираясь на высвеченное конфронтацией двух направлений русской философско-психологической мысли, Сеченов предложил свой подход к разработке коренных проблем психологии, отличный от изложенного в те же годы Вундтом.

Свой первый проект он изложил в трактате «Рефлексы головного мозга» (1863). Трактат получил широкий резонанс в русском обществе, журналистике, литературе. По свидетельству современников в России не считался образованным тот, кто его не прочитал.

Бросая вызов психологии старого закала, Сеченов писал: «Смеется ли ребенок при виде игрушки, улыбается ли Гарибальди, когда его гонят за излишнюю любовь к родине, дрожит ли девушка при первой мысли о любви, создает ли Ньютон мировые законы и пишет их на бумаге ? везде окончательным фактом является мышечное движение». Не все адекватно поняли сеченовский замысел. Противники Сеченова утверждали, будто он свел все богатство душевной жизни к дрожанию мышц. Но истинный смысл его теории был другим. Он не отождествлял психический акт с рефлекторным, а указывал на сходство в их строении. Это позволяло преобразовать прежние представления о психике, об ее детерминации.

Прежде психический процесс понимался как начинающийся и кончающийся в сознании. Сравнивая психику с рефлексом, Сеченов доказывал, что подобно тому, как рефлекс начинается с контактов организма с внешним объектом, психический акт первым своим звеном имеет подобные контакты. Затем при рефлексе внешнее воздействие переходит в центры головного мозга. Равным образом второе звено психического акта развертывается в центрах. И, наконец, его третьим звеном, как и в рефлексе, служит мышечная активность. Таков целостный психический процесс, от которого прежняя психология отсекла внешние объективные (несводимые к тому, что говорит сознание) контакты организма при его жизненной встрече с миром, а именно ? воздействие этого мира и ответную двигательную активность.