|
Пути преодоления принципиальных трудностей в изучении творчества едва- едва нащупываются. Конечной формой произведения и материалом, из которого оно создается, являются образ, слово и действие (механизм). Начиная с Гумбольдта, выделившего в языке внешнюю и внутреннюю формы, исследователи продолжали подобную работу: Г. Г. Шпет изучал внешнюю и внутреннюю форму слова, Бернштейн — изучал эти формы в действии, а А. В. Запорожец — в образе. Итог оказался удивительно интересным и поучительным. Слово, рассматриваемое как высшая форма, содержит в своей внутренней форме.образ и действие, Действие, рассматриваемое как внешняя форма, содержит в своей внутренней форме слово и образ. Образ, рассматриваемый как внешняя форма, содержит в своей внутренней форме действие и слово. Подобная гетерогенность слова, образа и действия служат основанием их взаимного опосредствования; они постоянно «прорастают* друг в друга, на чем строится их возможная и искомая смысловая общность. Переплетаются предметные, вербальные и операциональные значения. Предметные и операциональные значения, невербализуемые смыслы выступают в качестве «невербального внутреннего слова* (термин М. К Мамардашвили), эмбриона словесности (термин Шпета). Оперирование ими возможно, но оно редко доступно сознанию (перепрыгивание с джонки на джонку). Шпет, размышлявший над этим, писал: «В идее можно даже сказать: форма и содержание — одно. Это значит, что чем больше мы будем углубляться в анализ заданного, тем больше мы будем убеждаться, что оно ad infinitum идущее скопление, переплетение, ткань форм. И таков собственно даже закон метода: всякая задача решается через разрешение данного содержания в систему форм* (Шпет Г.Г. Соч. — М., 1989, с. 425). Если взять привычное разделение психических функций, то для перцепции важны чувственная ткань, для движения и действия — биодинамическая, для эмоций и переживаний — аффективная ткань. Перечисленные виды ткани, переплетаясь и взаимодействуя одна с др., претворяются в соответствующие невербальные и вербальные смысловые и значащие формы, которыми оперирует мышление. Близкими Шле- ту размышлениями делился М. Бахтин: «В себе значимое содержание возможного переживания-мысли не падает в мою голову случайно, как метеор из другого мира, оставаясь там замкнутым и непроницаемым. Оно вплетено в единую ткань моего эмоционально-волевого, действенно-живого мышления-переживания как его существенный момент* (Бахтин М. работы 20-х годов. — Киев, 1994, с. 36). Значит, и мысль, и мышление гетероген- ны, множественно опосредованы и включают в свой состав переживание, волю, действия, образы. — 697 —
|