** Термин "определение" в рукописи С. Л. Рубинштейна употребляется не в логическом, гносеологическом значении - как определение чего-либо посредством понятия, слова, категории и т. д., а в онтологическом смысле. "Определение" для него - реальное взаимодействие явлений, в котором выявляется "качественная определенность", специфичность процессов взаимодействия. В данном месте рукописи С. Л. Рубинштейн уточняет и поясняет это словоупотребление. Онтологическая и антропологическая концепция С. Л. Рубинштейна излагается им в явном для знатоков экзистенциализма и неявном для остальных диалоге с ним. Здесь фигурирует целый ряд понятий, таких как "верность", "чувство" (у Сартра - эмоции), "ситуация" и "проект", не говоря о самых фундаментальных понятиях "существование" (употребляемое, правда, не только в экзистенциализме) и "отрицание" (бытие и не-бытие у Сартра), "жизнь" и "смерть". Выше мы отметили, что, выражая скепсис в адрес классической гносеологии в ее стремлении познать мир, Сартр считает главным для индивида его "принять" или отвергнуть. Значимость этого диалога в том, что и для Рубинштейна философская антропология не сводится к абстракции человека, а предполагает определение способа человеческой жизни и в этом смысле - философию жизни - проблемы ее времени - прошлого, настоящего и будущего, ценности и смысла жизни. Принципиальное отличие подхода Рубинштейна к проблемам жизни от экзистенциализма Сартра и Хайдеггера в неэмпиричности, в такой теоретизации этих проблем, при которой они не были бы сведены к судьбе едничного индивида и его эмоциям. Значимость для Рубинштейна экзистенциалистской концепции в том, что именно она поставила проблему жизни в контексте драмы человека эпохи отчуждения. Но если Марксова трактовка отчуждения была объяснением в основном - проблем социально-экономического отчуждения, то Рубинштейн, неоднократно осмыслив и переосмыслив ее в интерпретации и раннего и позднего Маркса, раскрыл ее социально-этическое содержание. Для Сартра она опять-таки оказалась проблемой единичного индивида, сама единичность которого была свидетельством его "одиночества" в мире. Для Рубинштейна, осмыслившего проблему отчуждения в социалистическом обществе, где господствовал не индивидуализм, а коллективизм, - суть отчуждения проявилась не в одиночестве, а в самом типе взаимоотношений людей, действующих совместно, но способом, исключающим их человеческое, этическое начало, их сущность, действующих как "маски". Отчуждение здесь заключается не в отчуждении продуктов труда, и даже не самого труда от человека, а в отчуждении его человеческой, этичной сущности. Отсюда рубинштейновское понимание подлинности или неподлинности жизни, ответственности как жизни "всерьез". — 138 —
|