|
Вернемся к кануну развития кризиса, когда малыш уже воспринимает себя как устойчивую индивидуальность. Уже в значительной степени дифференцированы и фиксированы ощущения телесного "Я": он узнает себя, ощущает собственником вещей, носителем определенных качеств и умений. В укладе для него начинают более ярко выступать отдельные сюжеты, связанные со значимыми событиями, его достижениями и приключениями. В этих разных по содержанию сюжетах выделяется и специально проигрывается сбой в привычном ходе вещей и его преодоление, в котором активную роль играют ребенок и близкие взрослые. Создается основа для развития притязаний ребенка на результативное вмешательство в ход событий. Причинно-следственные связи (прежде всего в русле собственных взаимоотношений с миром) перемещаются в центр внимания ребенка. Если для двухлетнего ребенка наиболее аффективно значимыми в окружающем были свойства вещей и он был занят их выявлением и упорядочением, то сейчас актуальным становятся выделение сюжета. Именно препятствие, давая непосредственный импульс экспансии и формируя ее сюжет, становится для ребенка наиболее аффективно значимым. Можно сказать, что в это время поведение малыша начинает определяться его взаимодействием с полем препятствий. Необходимо учесть, что ребенок оказывается в поле препятствий, еще не наработав механизмов организации экспансии - у него нет реального опыта активных отношений с миром, не сформирован уровень притязаний, позволяющий адекватно оценить, принять или не принять возникшую проблему как собственную. Он владеет отдельными сюжетами, проработанными вместе со взрослым, но, оставшись один на один с полем препятствий, в неопределенной ситуации, он снова, так же как во время первого кризиса, может актуализировал только механизмы первого уровня пластичности. Возникает особо полевое поведение - ребенок захватывается препятствием, не может оторваться от него и стремится воплотить возникшее намерение во что бы то ни стало. Пока нельзя сказать, что это именно личное намерение ребенка. Оно может возникнуть импульсивно, спровоцированное случайным, "ближайшим" препятствием, и разрушить отлаженный стереотип жизни. Запреты взрослого могут восприниматься теперь как препятствие. Если раньше ребенок с удовольствием повторял за взрослым: "Нельзя", потому что это отвечало его потребности структурирования мира, то теперь такое же "Нельзя" вызывает у него реакцию гнева, стремление обязательно настоять на своем. И в том, и в другом случае малыш может сожалеть о нарушении ценимого им привычного хода событий, он сам не рад тому, что скандалит с близкими, но новый запрет будет снова провоцировать его. Если между годовалым ребенком и близкими вставали сенсорные впечатления, то теперь малыша захватывает поле "сражения" с запретами и препятствиями. — 133 —
|