|
Занимался я и проблемами юношеской сексуальности. Все это послужило базой для учебного пособия «Психология юношеского возраста» (1979). Ценность этой книги, на мой взгляд, заключалась прежде всего в том, что в ней впервые в послевоенной советской литературе возрастные процессы и социализация юношества, а также само понятие юности были рассмотрены в широкой социально-исторической и междисциплинарной перспективе, с учетом новейших лонгитюдных исследований и психологии жизненного пути, обобщены данные о развитии самосознания, эволюции образа «Я», о структуре общения, обществе сверстников и юношеской субкультуре (в то время почти все у нас считали это понятие «буржуазным»), психосексуальном развитии и сексуальном поведении. И написана она была не обычным канцеляритом, а нормальным, удобочитаемым русским языком. Не имевшая аналогов книга была тепло встречена научно-педагогической общественностью. «Представляя читателям книгу И. С. Кона “Психология юношеского возраста”, – писал рецензент “Правды”, – хочется избежать привычных выражений “в числе других” или “еще одна”. Дело в том, что это первый и пока единственный систематический курс, посвященный психологии юношества. Надо ли говорить, что без таких знаний невозможно сегодня представить серьезную педагогическую подготовку как родителей, так и учителей, рабочих-наставников, комсомольских активистов, словом, всех, кто причастен к воспитанию молодежи»[53]. Книга была мгновенно раскуплена, переведена на несколько языков; существенно расширенный ее вариант на венгерском языке вышел двумя изданиями. В 1980 и 1982 годах у нас вышло ее расширенное издание – «Психология старшеклассника», а в 1989-м – переработанный и дополненный вариант «Психология ранней юности». Общий тираж книги составил 1450 тысяч экземпляров. К сожалению, из-за недостатка первичных данных многие проблемы были в ней скорее обозначены, чем раскрыты. Я лишь пытался восполнить то, что должны были сделать, но не сделали другие. Во втором издании «Психологии старшеклассника» (1982) прямо говорилось: «Из-за непростительной скудости социально-педагогических и социально-психологических исследований групповой портрет “современного юноши”, с которым соотносит и сверяет свои личные впечатления учитель, выглядит расплывчатым, недостаточно конкретным. Мы говорим о психологии юношеского возраста, а фактически описываем: а) преимущественно мальчика, потому что девичью психологию не изучали; б) школьника, потому что данных об учащихся ПТУ и других категориях молодежи того же возраста еще меньше, чем о школьниках; в) жителя очень большого города, потому что сельская молодежь и подростки из маленьких городов изучены хуже; г) неопределенного социального происхождения, потому что данные об особенностях воспитания детей в разных социальных слоях и средах отрывочны и несистематичны; д) неизвестно какого поколения, потому что нет систематических когортных и сравнительно-исторических исследований, а эпизодические сравнения сегодняшних данных с данными 1920-х или 1930-х годов этот пробел восполнить не могут. — 180 —
|