|
Тут Стравинский поднялся и обратился к Ивану: – Попробуйте составить ваше заявление, но не напрягайте мозг. Если не выйдет сегодня, не беда. Выйдет завтра. Поймать всегда успеете, уверяю вас. Возьмите тепловатую ванну. Если станет скучно, позвоните немедленно: придёт к вам ординатор, вы с ним поговорите. Вообще, располагайтесь поудобнее, – задушевно прибавил Стравинский и сейчас же вышел, а следом за ним вышла и вся его свита. Вести из Владикавказа В это время в кабинете дирекции «Кабаре» сидели и, как обычно, занимались делами двое ближайших помощников Стёпы Лиходеева – финансовый директор Римский и администратор Варенуха. День тёк нормально. Римский сидел за письменным столом и, раздражённо глядя сквозь очки, читал и подписывал какие-то бумаги, а Варенуха то отвечал на бесчисленные телефонные звонки, присаживаясь в мягкое кресло под стареньким, запылённым макетом, то беседовал с посетителями, то и дело открывавшими дверь в кабинет. Среди них побывали: бухгалтер с ведомостью, дирижёр в грязном воротничке. С этим дирижёром Римский, отличавшийся странной манерой никому и никогда не выдавать денег, поругался из-за какой-то кожи на барабане и сказал: – Пусть они собственную кожу натягивают на барабан! Нету в смете! Оскорблённый дирижёр ушёл, ворча что-то о том, что так он не может работать. В то время как Римский оскорблял дирижёра, Варенуха непрерывно лгал и хамил по телефону, отвечая бесчисленным лицам: – Всё продано! Нет-с, не могу! Не могу! – говорил Варенуха, приставив руку корабликом ко рту. Но телефон трещал вновь, и вновь Варенуха кричал неприятным гусиным голосом: – Да! Приходил какой-то лысый униженный человек и принёс скетч. Приходила какая-то накрашенная актриса просить контрамарку – ей отказали. До часу дня всё шло благополучно, но в час Римский стал злиться и нервничать из-за Стёпы. Тот обещал, что придёт немедленно, а, между тем, его не было. А у Римского на столе накопилась большая пачка бумаг, требовавших немедленно Степиной подписи. Варенуха через каждые пять минут звонил по телефону на квартиру к Стёпе, которая, кстати сказать, находилась в двух шагах от «Кабаре». – Безобразие! – ворчал Римский каждый раз, как Варенуха, кладя трубку, говорил: – Не отвечают. Значит, вышел. Так продолжалось до двух часов дня, и в два часа Римский совершенно остервенился… И в два же часа дверь в кабинет отворилась и вошла женщина в форменной куртке, в тапочках, в юбке, в мужской фуражке, вынула из маленькой сумки на поясе конвертик и сказала: – Где тут «Кабаре»? Распишитесь, «молния». — 177 —
|