|
– А они, стало быть, ко мне в буфет и давай их менять! – О! Жадные твари! Но, позвольте, вы-то видели, что вам дают? – То-то, что деньги совершенно как настоящие. – Так что же вас беспокоит? Если они совершенно как настоящие… – То-то, что сегодня, глядь, ан вместо червонцев резаная бумага. – Ах, сволочь-народ в Москве! Но, однако ж, чего вы хотите от меня? – Вы должны уплатить… – Уплатить?! – О таких фокусах администрацию надлежит уведомлять. Помилуйте, на 110 рублей подковали буфет. – Я не хочу вам платить. Это скучно, платить. – Тогда вынужден я буду в суд заявить, – твёрдо сказал буфетчик. – Как в суд! Рассказывают, у вас суд классовый? – Классовый, уж будьте спокойны. – Не погубите сироту, – сказал плаксиво Воланд и вдруг стал на колени. «Полоумный или издевается», – подумал буфетчик. – Лучше я вам уплачу, чем в суд идти. Засудят меня, ох засудят, как пить дадут, – сказал Воланд. – Пожалуйте бумагу, я вам обменяю. Буфетчик полез в карман, вынул свёрток, развернул его и ошалел. – Ну-с, – нетерпеливо сказал хозяин. – Червонцы!! – шёпотом вскричал буфетчик. Воланд сделался грозен. – Послушайте, буфетчик! Вы мне голову пришли морочить или пьяны? – Что же это такое делается? – залепетал буфетчик. – Делается то, что у вас от жадности в глазах мутится, – пояснил Воланд, вдруг смягчаясь. – Любите деньги, плут, сознайтесь? У вас, наверное, порядочно припрятано, э? Тысчонки сто тридцать четыре, я полагаю, э? Буфетчик дрогнул, потому что, ляпнув наобум, по-видимому, цифру, Воланд угадал до последней копейки – именно в сумме 134 тысяч выражались сбережения буфетчика. – Это никого не касается, – забормотал буфетчик, совершенно поражённый. – Мне только одно непонятно, – продолжал артист Воланд, – куда вы их денете? Вы помрёте скоро, через год, в гроб вы их не запихнёте, да они в гробу вам и не нужны… – Попрошу вас не касаться моей смерти, – тихо ответил буфетчик и побледнел, и стал озираться. Ему сделалось страшно, отчего – он сам не знал. – Я пойду, – добавил он, вращая глазами. – Куда же вы так спешите? – любезно осведомился хозяин. – Останьтесь с нами, посидите, выпьемте. Бонифаций превосходно приготовляет напиток. Отведайте, э? – Благодарствуйте, я не пью, – просипел буфетчик и стал пятиться. – Куда ж вы? – спросил вдруг сзади кто-то, и вынырнула рожа. Один глаз вытек, нос провалился. Одета была рожа в короткий камзольчик, а ноги у неё разноцветные, в полосах, и башмаки острые. На голове росли рыжие волосы кустами, а брови были чёрного цвета, и клыки росли куда попало. Тихий звон сопровождал появление рожи, и немудрёно: рукава рожи, равно как и подол камзола, были обшиты бубенчиками. Кроме того, горб. То есть не то что выпивать с этой рожей… — 135 —
|