|
– Что это вы, Мартын Петрович, – начал я, – рыбу здесь ловите? – Да… рыбу, – отвечал он сиплым голосом и дернул кверху удилище, на конце которого болтался обрывок нитки в аршин и без крючка. – У вас леса порвана, – заметил я и тут же увидал, что возле Мартына Петровича ни лейки не оказывалось, ни червей… И какая могла быть ловля в сентябре?! – Порвана? – промолвил он и провел рукой по лицу. – Но это всё едино! Он снова закинул свою удочку. – Натальи Николаевны сынок? – спросил он меня спустя минуты две, в течение которых я не без тайного изумления его рассматривал. Он, хотя и похудел сильно, однако все-таки казался исполином; но в какое он был одет рубище и как опустился весь! – Точно так, – отвечал я, – я сын Натальи Николаевны Б. – Здравствует? – Матушка моя здорова. Она очень огорчилась вашим отказом, – прибавил я, – она никак не ожидала, что вы не захотите к ней приехать. Мартын Петрович понурился. – А был ты… там? – спросил он, качнув в сторону головою. – Где? – Там… на усадьбе. Не был? Сходи. Что тебе здесь делать? Сходи. Разговаривать со мной нечего. Не люблю. Он помолчал. – Тебе бы всё с ружьем баловаться! В младых летах будучи, и я по этой дорожке бегал. Только отец у меня… а я его уважал; во как! не то, что нынешние. Отхлестал отец меня арапником – и шабаш! Полно баловаться! Потому я его уважал… У!.. Да… Харлов опять помолчал. – А ты здесь не оставайся, – начал он снова. – Ты на усадьбу сходи. Там теперь хозяйство идет на славу. Володька… – Тут он на миг запнулся. – Володька у меня на все руки. Молодец! Ну да и бестия же! Я не знал, что сказать; Мартын Петрович говорил очень спокойно. – И дочерей посмотри. Ты, чай, помнишь, у меня были дочери. Они тоже хозяйки… ловкие. А я стар становлюсь, брат; отстранился. На покой, знаешь… «Хорош покой!» – подумал я, взглянув кругом. – Мартын Петрович! – промолвил я вслух. – Вам непременно надо к нам приехать. Харлов глянул на меня. – Ступай, брат, прочь; вот что. – Не огорчайте маменьку, приезжайте. – Ступай, брат, ступай, – твердил Харлов. – Что тебе со мной разговаривать? – Если у вас экипажа нет, маменька вам свой пришлет. – Ступай! – Да, право же, Мартын Петрович! Харлов опять понурился – и мне показалось, что его потемневшие, как бы землей перекрытые щеки слегка покраснели. – Право, приезжайте, – продолжал я. – Что вам тут сидеть-то? Себя мучить? — 130 —
|