|
Герцен, как и Тургенев, относился к положению дел на родине критически, но его критика пореформенной России основывалась на других идейно-теоретических принципах. Будучи врагом «мистицизма и абсолютизма», он в то же время, как утверждал Тургенев, «мистически преклонялся перед русским тулупом» (см. письмо Тургенева к Герцену от 27 октября (8 ноября) 1862 г.) и верил в революционизирующее воздействие крестьянской общины. Тургенев считал, что статьи «Колокола» будут способствовать развитию среди молодежи антизападнических настроений и приведут к укреплению веры в исключительность исторического пути России, что затруднит прогрессивное общественное развитие[299]. «… В силу вашей <Герцена и Огарева> душевной боли, вашей усталости, вашей жажды положить свежую крупинку снега на иссохший язык, – писал 27 октября (8 ноября) 1862 г. Тургенев издателю „Колокола“, – вы бьете по всему, что каждому европейцу, а потому и нам, должно быть дорого, по цивилизации, по законности, по самой революции наконец, – и, налив молодые головы вашей еще не перебродившей социально-славянофильской брагой, пускаете их хмельными и отуманенными в мир, где им предстоит споткнуться на первом шаге». Об идейном разброде, царившем в среде русских эмигрантов, писал 18 (30) октября 1865 г. Тургеневу из Женевы и М. В. Авдеев: «… вся эмиграция делится на разные лагери <… > нет двух человек, которые бы не расходились совершенно в самых существеннейших вопросах жизни. Герцен здесь не в ходу и считается отсталым» (Т сб, вып. 1,с. 409). Следует согласиться с теми исследователями, которые считают, что, изображая Губарева и его окружение, Тургенев стремился показать «хмельные и отуманенные» пропагандой «Колокола» «молодые головы», которые в то же время являются только мнимыми последователями идей Герцена[300]. Другим – и гораздо более важным – объектом сатиры в «Дыме» было дворянское общество, вплоть до самых высших его сфер. В письме к М.А.Маркович из Баден-Бадена от 15(27) августа 1862 г. Тургенев писал: «Здесь хорошо: зелено, солнечно, свежо и красиво. Русских много – но всё – высшего полета и потому низшего сорта, – и я их избегаю». О пребывании русских за границей много писали в начале 1860-х годов. По приведенным в октябрьском номере «Русского вестника» за 1862 г. данным, только в 1860 г. за границу отправилось 275 582 русских. Этой проблемы касался в «Зимних заметках о летних впечатлениях» (1863) Достоевский, в корреспонденциях «Из Парижа» (1863), печатавшихся в газете «День», И. Аксаков, в майской хронике «Отечественных записок» за 1863 г. «Наша общественная жизнь» – Салтыков-Щедрин. В «Игроке» (1866) Достоевского, задуманном, писавшемся и опубликованном почти одновременно с «Дымом», также были изображены «заграничные русские», хотя и в ином ключе, чем у Тургенева (см.: Достоевский, т. 5, с. 399–400). — 389 —
|